* * *
Геннадий Шатохин достал из-за обшлага черкески ленинский Декрет о земле и показал его селянам.
— Эта бумага была наклеена на дверях моего дома, в котором вы посмели устроить коммуну. Но частная собственность священна и неприкосновенна.
Князь Шахназаров нетерпеливо играл плетью. Ему надоели слова. Он наклонился к Геннадию и шепнул:
— Чего с ними нянчиться? Порубать всех — и дело с концом.
Шатохин продолжал поучающе:
— Собственность принадлежит тем, кто ее заслуживает. Так было и так будет во веки веков.
Тишина стояла грозная, и лишь где-то всхлипывал ребенок на руках матери.
Шатохин упивался собой, и было что-то неестественное и уродливое в том, что мальчишка тоном судьи разговаривал со стариками.
— Скоро мы вернемся сюда окончательно. Генерал Врангель идет на защиту частной собственности, и мы осветим путь до Москвы зарею победных пожаров.
Врангелевские горнисты трубили сбор. Помещичий сын торопился сказать главное, что, по его мнению, обязаны запомнить жители села:
— До последнего зернышка вы должны собрать урожай и свезти в мои амбары. Запомните это!
Всадники Шахназарова съезжались в походную колонну.
6
Пригнувшись к гриве коня, Ленька мчался, не замечая ни грома, ни ливня. Дождь размягчил дорогу. Из-под копыт летели комья грязи.
Ленька гнал коня и мысленно был в Шатохинском. Нет, не забыл и не забудет он этот проклятый помещичий дом, вечно будет помнить, как стоял в воротах голодный и просил милостыню. У матери текли слезы по щекам, и Ленька догадывался, почему она плакала: горько было унижаться. Тогда-то толстый барчук вынес и дал ему вместо хлеба кусочек угля и щепку, завернутые в бумагу, отдал и, довольный «шуткой», поскакал на одной ноге.
Скорее, Валетка, скорее!..
Гроза прошла, и опять засветило солнце. Леньке почудился в степи отдаленный колокольный гул. Он придержал коня. Остановился и весь отряд.
— Слышите, хлопцы?
— Может, это в Шатохинском звонят?
Скоро стали видны вдали столбы дыма. Они поднимались к небу и вытягивались черными хвостами. Неужели опоздали?..
Но вот и Шатохинское. На окраине села из дворов высыпали испуганные ребятишки. Ленька осадил разгоряченных коней.
— Где беляки?
— Вон туды поихали, дядю! Усих курей позабирали, людей поубивали…
— А помещий сын был здесь?
— Був, дядечку, був! У белой свитке, с кинжалом… Всех людей порубали и подались геть!
Командир посигналил шашкой отставшим бойцам и, когда все собрались, разделил всадников на две части и одному отряду велел преследовать врага.
