Он сам затеял драку, управлял ею, и намеренно причинил Астону гораздо большую боль, чем лёгкий синяк, который он получил в ответ.
«Может, такое у меня проклятие — творить зло».
Воспоминание о надзирателе, осматривавшем его на тропе в день, когда Брэнда «учила» его, непрошенным всплыло у него в голове. Слуга богов знал, что в нём было зло. Надзиратель каким-то образом его чуял, даже до того, как Даниэл что-то сделал.
С тех пор, как он начал раскрывать свой разум и экспериментировать со своими странными способностями, он не ощущал ни следа надзирателя, который искал его прошлым летом и осенью, но Даниэл знал, что это может быть лишь вопросом времени. В конце концов надзиратель вернётся, и в следующий раз никакой ошибки с относительной порочностью Даниэла не будет.
Он был проклят.
* * *
На следующий день им нанёс визит Том Хэйс.
Для него не было необычным заходить время от времени, поскольку он был торговцем, и постоянно ездил вдоль долины, всегда выменивая товары для своей лавки. Однако его визит в этот день был иным. Он отозвал Алана Тэнника в сторону, и они какое-то время говорили с глазу на глаз в сарае, а не в доме.
Выйдя оттуда, отец Даниэла выглядел смущённым.
— Спасибо, что зашёл, Том. Я с ним поговорю, — сказал он гостю.
Даниэла охватило мрачное предчувствие. «Он знает?». Если Элис призналась своему мужу, то позор уничтожит её. Даниэл станет изгоем. Позорное пятно останется на нём навсегда, а его родители пострадают с ним заодно.
Ощущение было таким, будто мир вокруг него рушился.
— Выйди-ка сюда, сын, — приказал ему отец.
Опусти голову, Даниэл вышел наружу. Его лицо было красным, и он чувствовал, как у него на глазах начали наворачиваться слёзы. Отца он уважал так, как никого другого. Его собственные недостатки нельзя было вменить Алану в вину. Алан и Хэлэн были лучшими родителями, каких только можно было желать, и он любил их за это. Теперь же двое людей, которых он любил больше всего, увидят пустившую в нём корень черноту.
— Том рассказал мне про твою вчерашнюю драку с его сыном, — начал Алан.
Его затопило облегчение, и Даниэл с трудом скрыл от отца свою реакцию. «Так вот, в чём дело!». Не осмеливаясь говорить, он кивнул в ответ.
— Выкладывай свою версию, — строго сказал его отец.
Он рассказал, опусти детали своего оскорбления, хотя и признал, что подзуживал Астона на драку.
Алан кивнул:
— Я ценю твою честность, сын, хотя я и разочарован отсутствием у тебя трезвости ума. Я тебя учил не для того, чтобы ты третировал других мальчишек.
