Даниэл подождал ещё пять или десять минут, прежде чем снова встать на ноги. Он подумал было вернуться за своей цистрой, но беспокоился, что ему придётся объяснять своё странное поведение. Признание того, что первой его реакцией на поцелуй с Кэйт была рвота… он не видел, как это можно было растолковать с положительной стороны.
Воспоминание о поцелуе заставило его сердцебиение снова участиться, но на этот раз то было просто от радости. Он даже в самых смелых своих мечтах не представлял, что результатом его визита к Сэйерам станет что-то подобное. «Она поцеловала меня в ответ!»
Воспоминание о её губах отозвалось в нём дрожью, и ему пришлось заставить свои мысли потечь более заурядным руслом.
Когда он добрался до дома, мать не теряя времени устроила ему допрос:
— Ты как-то жутко рано вернулся.
— Ты послала меня только за пряжей, — сказал он в свою защиту.
— И где пряжа? — спросила она.
— Э-э…
— Ты и цистру оставил, так ведь? — заметила она. — Ты что, настолько спешил вернуться к своей работе?
— Мне кажется, я приболел, — сказал он ей. — Меня затошнило вскоре после того, как я туда добрался. Поэтому я и вернулся так внезапно.
— Тебя вырвало?
Даниэл кивнул.
Хэлэн положила ладонь ему на лоб:
— Жара у тебя вроде нет. Она заставляет тебя настолько сильно нервничать?
— Нет! Мам, я Кэйт с детства знаю, — возразил Даниэл, чуть приврав.
— Тогда иди полежи, — сказала она ему.
— Я уже чувствую себя лучше, — неуверенно сказал он. — Я обещал Папе, что уберусь в сарае, когда вернусь домой.
— Ложись, — приказала она. — С этим ещё успеется.
* * *
Два дня спустя Даниэл всё ещё был в постели. У него начался жар вскоре после того, как он послушался совета матери. Теперь жар пошёл на убыль, но Даниэл ощущал себя измочаленным и уставшим. Единственной светлой стороной всего этого было то, что мать всегда готовила куриный суп, когда он болел.
«Жаль, однако, что мне приходится болеть, чтобы его получить. Он наверняка был бы ещё вкуснее, будь я здоровым», — подумал он.
Голоса в другой комнате предупредили его о присутствии в доме кого-то ещё. Несколько секунд спустя его мать сунула голову в комнату, одарив его знающей улыбкой:
— У тебя посетитель, Даниэл.
Она исчезла прежде, чем он смог спросить, кто это был, но вскоре после этого дверь снова открылась, и вошла Кэйт, неся поднос с очередной порцией супа его матери.
— Я пришла принести твою цистру, — объявила она, — но твоя мать сказала, что тебе нездоровится.
Даниэл предпочёл бы, чтобы она не видела его в таком состоянии. Он вполне мог вообразить, как должен был выглядеть со стороны.
