— Доброе утро, Амара. Ты сегодня выглядишь ещё прелестнее. Наверняка это солнце поцеловало твои щёки, чтобы наделить их таким сиянием.
Её взгляд мельком упал на него, прежде чем вернуться на пол. На её обветренной коже ему не было видно, покрылась ли она румянцем, но её аура весьма ясно сказала ему, что это было именно так. Амара была далека от того, что он прежде считал привлекательным, но Даниэл начал остро желать той неуловимой хрупкости, которую ей придавала её врождённая женственность.
Она поставила поднос, и направилась к двери, но он снова преградил ей путь:
— У тебя есть дружок, Амара, или, быть может, муж? — спросил он.
— Я не знаю этого слова, «муж», но нам не дают спариваться, если ты это имеешь ввиду под словом «дружок». Такое не позволяется, — сказала она, как если бы эта мыль её шокировала.
Даниэл провёл ладонью по её густым, слегка грубым волосам. Близость к женщине после столь долгого одиночества заставила его пульс участиться.
— Имена тоже не позволяются, Амара, но твоё имя срывается с моих губ каждый день, когда ты сюда входишь.
Она мельком подняла на него взгляд, слегка расширив глаза:
— Прекрати, нас накажут.
Он подался вперёд, прошептав ей на ухо:
— Даниэл. Моё настоящее имя — Даниэл. «Нас накажут, Даниэл», — так тебе следует сказать. — Он слегка прикусил зубами край её уха, мягко выдыхая.
Тело Амары сместилось, подавшись к нему, и он увидел, как в её ауре замерцало нарастающее возбуждение, хотя он никак не манипулировал ею напрямую. Её страсть была полностью её собственной.
Отозвавшись с яростным пылом, он крепко притянул её к себе, в кои-то веки порадовавшись тому, что они голые. Его желание было не скрыть, да ему и не нужно было. Амара заворчала ему в грудь, встав на цыпочки, чтобы потереться о него.
Даниэл согнул колени, опускаясь, чтобы поравняться с ней, когда его пронзила внезапная, обжигающая боль, опалившая ему нервы от шеи до позвоночника, в обоих направлениях, уничтожив любые имевшиеся у него эротические мысли. Амара также закричала, выпустив его, и в агонии упав на пол, царапая себе шею.
Боль была недолгой, исчезнув после нескольких секунд, но от её остроты у него сбилось дыхание.
— Что за хрень это была? — сказал он вслух.
— Я же сказала, что нас накажут, — сказала Амара, быстро вставая на ноги, и скрываясь за дверью.
— Когда ты произносила это в первый раз, звучало гораздо сексуальней, — с отчаянием сказал он опустевшей комнате.
