«Он пытается притупить мои рефлексы, заставить меня реагировать снова и снова, пока я не привыкну, и не расслаблюсь».
Даниэл закрыл глаза, и заставил себя расслабиться, наблюдая за тем, как его противник исчезал и снова появлялся. «Он ждёт, когда я перестану дёргаться, а затем…»
Он совершенно замер, и когда мужчина появился позади него, руки Даниэла вспыхнули пламенем смертоносной силы. Резко раскинув руки, он крутанулся, почти касаясь границы своего защитного барьера вытянувшимися из его рук силовыми клинками. Сначала один, а потом другой разрубили щит его противника, продолжив движение через не сопротивлявшуюся им плоть.
Маг Морданов умер мгновенно, его тело развалилось на три упавших на землю перед Даниэлом кровавых куска. Толпа умолкла, и все взгляды сошлись на нём.
Упиваясь адреналином и ликуя приливу наполнившей его силы, Даниэл поднял свои увенчанные клинками руки к небу. Он чувствовал себя живым так, как было до этого лишь дважды, когда он убивал двух предыдущих своих противников. От убийства девочки ему было плохо, но он всё равно помнил это. Острое ощущение того, что ты жив.
А толпа продолжала молчать.
Полный одновременно радости и ярости, Даниэл закричал Ши'Хар на балконах:
— Пошли нахуй, ублюдки! Я жив!
Он понятия не имел, какое их число говорило на человеческом языке, но когда адреналин пошёл на убыль, а его тело скатилось в дрожь, Даниэл понял, что его слова были глупы.
«Научись получать от них удовольствие, или позволь им убить тебя», говорил Гарлин.
— Я выберу первое, и пусть только попробуют, — пробормотал себе под нос Даниэл. — В любом случае, я в конце концов умру, но по крайней мере я не буду при этом съёживаться и плакать. — В нём зародилось спокойствие, когда он принял про себя новое твёрдое решение.
Когда его вели обратно в его комнату в Эллентрэа, Гарлин заговорил:
— Нам придётся высечь тебя за твою дерзость на арене. — Он бросил взгляд на второго надзирателя.
Даниэл затвердел лицом:
— Делайте, что должны.
Они хлестали его, пока его решимость не сломилась, и он не взмолился о пощаде, после чего они продолжили бить, пока он наконец не потерял сознание от боли.
* * *
Несколько дней спустя Даниэл сидел в своей комнате, сходя с ума от скуки и одиночества, дожидаясь, когда Амара принесёт ему завтрак.
Этот момент приближался, и он со стыдом признавал, что он не предвкушал ничего иного. Когда она наконец вошла, он мгновенно встал, поприветствовав её со всей теплотой, какую мог в себе найти:
