– И что в нём?
– Я не смею…
– Говори уж, раз начал.
Начальник Генерального штаба Германии взял лист с машинописным переводом. Нервно чихнул. И начал читать:
«Я устал. Я годами работал над тем, чтобы преодолеть идеологические противоречия России с остальной Европой. Но эти чванливые свиньи продолжали показывать свою варварскую природу, своё отвратительное воспитание. Я вёл хорошую войну, то есть старался соблюдать законы и обычаи войны. Что здесь, в Европе, что там, в Маньчжурии, где бедной Японией просто воспользовались европейские игроки. Эти светские гуманисты, несущие на себе «бремя белого человека», самым циничным образом отправили на убой сотни тысяч человек, чтобы выгадать себе немного денег. На голод же и мучения тем самым они обрекли миллионы людей. Зато как говорили! Лицемерные мрази! Когда же дошло до войны, то оказалось, что их хвалёная армия не стоит и выеденного яйца. И что же? Вместо того чтобы сделать выводы, провести работу над ошибками и устранить недостатки, они принялись поливать помоями и победителей, и побеждённых. Они навыдумывали себе каких-то сказок и живут в них, напрочь игнорируя реальность. И то, что адмирал Того, природный японец, разбил германский флот, славный отличной выучкой, тому самый что ни на есть верный пример и доказательство. А как они его поносили! Как оскорбляли! На деле же что вышло? Что они сами – обычные обезьяны, только что слезшие с ёлок да осин. Тупые и невоспитанные варвары. Врущие… врущие… врущие… непрерывно врущие… Как они меня уже достали! Просто достали. Я устал за эти десятилетия выслушивать потоки лжи о России. Я устал за эти десятилетия терпеть с их стороны постоянное пренебрежение. Словно они соль земли. Сами дикари дикарями, только что в дорогих костюмах, а туда же. Я хотел вести эту войну правильно. По законам и обычаям. Как в старые добрые времена. Но что я слышу? В Вене и Берлине призывают не церемониться с русскими военнопленными, называя их неполноценными людьми… скотами. А Франция – молчит. Хотя нет. Во Франции тоже много чего пишут того, что заставляет усомниться в их союзных намерениях. Впрочем, это уже не важно. В Вене и Берлине говорят о «кровожадном русском медведе»? Хорошо. Они его увидят. Всё, что заказывали. Все увидят. Я просто устал видеть этот гнилой оскал мерзавца, распускающего о тебе, твоей державе и твоём народе всякие скабрезные мерзости. Не понимают по-хорошему? Не вопрос. Объясним на понятном для них языке…»
