– Слушаюсь, – щелкнул каблуками дежурный.
Полковник Имперской безопасности с вежливой улыбкой кивнул Петру и спокойной, непринужденной походкой отправился в штатный кабинет для допросов. Следом туда ввели даму. В наручниках на заведенных за спину руках. И, не снимая их, усадили на табуретку.
Севастьянов листал досье Кузьмина, напрочь ее игнорируя. Словно этой надменной особы, смотрящей на него с нескрываемым пренебрежением, и не было здесь. Наконец он захлопнул досье и, широко улыбнувшись своей визави, произнес максимально елейным тоном:
– Ну что, кошка драная, жить хочешь?
– Вы держите меня за дуру? – повела бровью Изабелла.
– Нет. Я хочу предложить тебе жизнь.
– Спасибо, не надо.
– Но почему?
– На одной чаше весов – быстрая казнь. Расстрел или повешенье. В любом случае это не займет больше десяти минут. На другой чаше – долгая казнь через смерть в мучениях на исправительных работах. Долго я там не протяну, но лет пять страданий у меня будет точно. Неравнозначный выбор.
– Милочка, – подавшись вперед, произнес доверительным тоном Севастьянов, – быструю смерть еще нужно заслужить. Ты шпионила. Пыталась убить обер-офицера Российского Императорского флота и сотрудников полевой полиции. Подумай сама. Разве после всего сделанного ты ее заслуживаешь? О нет. Мы регулярно прорываем блокаду и отправляем корвет во Владивосток. Ничто не мешает и тебя туда загрузить, пустив по этапу.
– Вы обещали отдать мое тело Петру! Прилюдно!
– Я его не обману. Он действительно сможет проститься с тобой, будет присутствовать при твоей казни и сможет забрать тело для погребения. Но только в том случае, если я приму решение о твоей казни. Однако что мешает мне тебя отправить по этапу? В случае сомнений у меня есть все полномочия для этого. Император же наш, в милости своей, заменит повешенье на исправительные работы. Лет на двадцать пять. И, учитывая вашу хрупкость, мадам, они будут проходить не на Севере, а на Юге, где вы вполне протянете двадцать лет. Только представьте: выходите вы спустя четверть века на улицу вся больная, изломанная, измученная, без зубов, с кучей болезней. А за душой у вас ни гроша, жить негде, идти не к кому, и от красоты былой не осталось и следа. Как вам такой вариант? Нравится?
Изабелла промолчала, поджав губы и сверля полными ненависти глазами Севастьянова. Хотя сказать хотелось. Явно хотелось. И, скорее всего, матом.
– Молчишь, дрянь? – все тем же елейным голосом поинтересовался полковник. – Что, представила свою судьбу? Зря. Я – твоя добрая фея. Не похож? Ну и ладно. Главное, играть со мной в молчанку – очень плохая идея.
