22 декабря я вызвалась помочь Маше и присоединилась к городскому обходу. Дело было в том, что моей соседке, как и другим педагогам, периодически приходилось патрулировать город с целью выявить несовершеннолетних нарушителей. Согласно местному закону, детям было запрещено находиться на улице после десяти вечера без сопровождения взрослых. Об этом законе строго напоминали рекламные щиты на трассе. Мы встретились с Машей на улице Советов. Все Ксюшины подарки, которые обычно были при мне, в этот раз остались дома. В тот момент, когда Маша рассказывала, что в школе ей предложили стать завучем, из кармана моего пальто раздался телефонный звонок.
– Ты сегодня собираешься встретиться с ребенком? – как ни в чем не бывало спросил Рома.
Мы с Машей как раз были недалеко от его дома на улице Новороссийской Республики. В квартире горел свет! Сердце забилось. Снова позвонил Рома, и его голос в трубке совпадал с движением его силуэта в окне. Силуэт перемещался по квартире из стороны в сторону. Только он почему-то держал свой айфон не у уха, а перед собой. Это показалось нам с Машей странным.
– Иди! – сказала Маша. Эмоции, как обычно, она оставила при себе.
Я бросилась к парадной. Обычно открытая настежь входная дверь в этот раз оказалась запертой изнутри. Постучала. Из-за двери доносились голоса и странный шум. Потом дверь заскрипела и приоткрылась. В щель высунулись двое мужчин, глядели они недобро. В одном из них я узнала дядю Мишу, который уже давно работает на семью Проценко. Второй тоже показался знакомым, только я не сразу вспомнила, откуда. У неизвестного была большая опухоль в районе левой щеки; он сделал мне знак рукой – мол, заходи. Я оторопела от испуга и ответила, что не войду туда одна. В голову пришла идея вызвать участкового. Пока звонила в ближайшее отделение милиции, из подъезда во двор стали один за другим высыпать люди. Большинство из них были соседями из дома, никогда раньше меня не видевшие. Толпа гудела недоброжелательно. Кто-то попытался выхватить мой телефон, кто-то выкрикивал оскорбления. Постепенно соседи обступили меня, словно животное в зоопарке. Слава богу, в этот момент подъехал милиционер.
– Мы знаем, зачем она пришла! – соседи тут же набросились на сотрудника. – Она хочет устроить в нашем доме погром! Мы этого не допустим!
Милиционер мигом почуял неладное и попросил у меня паспорт и определение суда.
– Она не хочет видеть своего ребенка, ей нужен скандал! – кричал кто-то из толпы, не давая и шага ступить в сторону подъезда. Сквозь гомон я различила голос свекрови. «Разумеется, это она верховодит шабашем!» – наконец сообразила я. Двое мужчин, открывших мне перед этим дверь, встали по бокам от свекрови, как верные слуги. Соседи продолжали выходить на лестничную клетку и во двор, пока милиционер наконец не рявкнул на них. Распихнув толпу, мы с участковым вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Дверь в квартиру была открыта, в нее то входили, то выходили люди. Я заметила, что, пока мы поднимались по лестнице, свекровь снимала меня на мобильный и что-то бубнила себе под нос.
