— Ммм, спасибо, сэр.
— Нам пора обсудить твое будущее.
Меня кольнула паника. Что имеет в виду Доннел? Мое восемнадцатилетие означает конец его сомнительной ответственности за меня? В напряженном молчании я ждала следующих слов, но внимание командира переключилось на кого-то за моей спиной. Я повернулась и увидела Мачико, старшего из офицеров Доннела, приближавшегося к нам по коридору.
Мачико пытливо посмотрел на меня и заговорил с начальником:
— Внизу проблемы, о, возлюбленный лидер. Люди из манхэттенского подразделения принялись издеваться над бойцами из Квинса. Те, естественно, ответили. Лютер решил щегольнуть офицерской властью и ввязался в спор, прежде чем мы успели его остановить.
Он помолчал.
— Хорошие новости в том, что Манхэттен и Квинс тут же перестали бросаться друг на друга. Плохие новости — они принялись смеяться над Лютером.
Я нахмурилась, отвлеченная от собственных тревог беспокойством за Лютера. Все остальные подразделения ненавидели друг друга, и спор между ними легко мог обернуться насилием, но распря между Манхэттеном и Квинсом была особенно тяжела. Лютеру едва исполнилось девятнадцать, он служил офицером всего пять месяцев. Я могла понять, что ему хочется проявить себя, но разумнее было бы позволить более старшему офицеру разобраться с ситуацией.
Доннел застонал.
— Мне лучше пойти и напомнить задирам, что мои офицеры обладают моей поддержкой как лидера альянса.
Оба повернулись и двинулись по коридору. Я осталась на месте, но Доннел оглянулся и жестом позвал меня за собой. Я пустилась за ним и Мачико и догнала их, когда они остановились у большой стальной двери, ведшей на главную лестничную площадку.
— Если я быстро решу проблему, мы сможем продолжить разговор, — сказал Доннел.
Теперь я нервничала еще больше. Если командир не позволял осложнениям между подразделениями отвлечь себя от обсуждения моего будущего, он явно собирался сказать мне что-то очень серьезное.
Доннел приложил руку к защитной пластине. Та вспыхнула лампочками, сканируя отпечаток ладони. Дверь скользнула в сторону, и мы спустились по лестнице на шесть этажей. На уровне земли Доннел отодвинул тяжелый занавес, закрывавший дверной проем, и мы вышли из принадлежащего Сопротивлению крыла здания в теплый, пахнущий дымом огромный центральный зал.
Теоретически, вся эта территория являлась общей и безопасной для всех. На деле, каждое из четырех других подразделений предъявляло претензии на угол зала у входа в их крыло здания, а Сопротивлению принадлежала площадка в центре комнаты.
