— За кого надо…
— За кого хочется…
Марья и Нюся произнесли это одновременно.
— Дамы прелестны… — Аполлон поднял бокал. — Половой, всем шампанского! И смотри, чтобы наилучшего!
Шампанского не хотелось.
Вина тоже.
И обед вдруг разом утратил все свое очарование. Теперь стол больше не казался нарядным, пальмы в кадках раздражали неуместностью, музыка звучала чересчур уж громко и хотелось просто уйти.
— Так значит, вы конюшни хотели купить?
— И все еще хочу. Правда, слышал, что приключилось несчастье…
— Пожар, — сухо сказала Василиса.
— Это, конечно, скажется на цене…
— Никто не пострадал, — заметила она зачем-то, хотя очевидно, что до других людей ли, лошадей ли, Аполлону нет дела. И вряд ли можно его за то винить.
— Но восстанавливать придется, — Вещерский пить шампанское не стал, да и Марья лишь пригубила. Ладислав и вовсе бокал отодвинул, причем не только свой. И от Демьяна Еремеевича тоже, хотя тот к шампанскому притрагиваться явно не собирался.
— Ему нельзя, — сказал он Нюсе. — Он у нас болеет.
— Чем? — огромные очи ее стали еще больше.
— Вот и я о том, к чему вам возиться с восстановлением конюшен, которые по сути-то и не нужны?
— Нужны, — порой на Василису находило, и делалась она упряма до крайности. И теперь вот пришлось заставить себя говорить спокойно.
— Помилуйте, здания с большего уцелели…
— Я слышал иное, — а вот Аполлон выпил шампанское и протянул руку, чтобы бокал вновь наполнили. — Что там ничего-то целого не осталось, что пламя было такое, что даже камни плавились.
— Местами, — согласился Вещерский и пальцы сцепил.
— Ужас какой! — воскликнула Нюся чересчур уж радостно. — И что у вас там загорелось?
— Наверняка, сено. Я видел, в каком состоянии были эти конюшни. Поверьте, подобное происшествие — вопрос времени. Рано или поздно, несчастье случилось бы… — Аполлон осушил бокал одним глотком. — Безалаберность, полнейшая безалаберность…
— Поджог, — Вещерский чуть склонил голову.
— Быть того не может!
— Жуть! — Нюся сложила ручки. А ведь и она не стала пить, как и Марья едва-едва пригубила бокал, и отставила в сторону, отдав предпочтение клюквенному морсу, на меду вареному.
Морс и вправду был хорош.
Но… почему этакая нелюбовь к шампанскому показалась вдруг подозрительной.
— И вы знаете, кто это сделал? — с придыханием спросила она у Вещерского.
Едва заметно нахмурилась Марья.
— Выясняем.
— Да что тут выяснять, — голос Марьи теперь звучал еще более сладко. — Это все тот мошенник… правда, Васенька? Представляете, выяснилось, что он мою несчастную сестру обманывал! И меня тоже обманывал!
