— Да, и брат тоже. Беседуют со своим банкиром.
— В каком он расположении духа?
— Весел, насколько я могу судить, но вы же знаете отца. Впрочем, на вас двоих он никогда не сердится. Вы обычно приносите хорошие вести. И сегодня принесли, верно?
— Монца, ты скажешь или… — начал Бенна.
— Борлетта пала. Кантейн мертв.
Фоскар не возликовал. Кровожадностью отца он не отличался.
— Кантейн был хорошим человеком.
Что отнюдь не соответствовало истине, насколько знала Монца.
— Врагом вашего отца.
— Но человеком, которого можно уважать. Их в Стирии осталось немного. Он и правда мертв?
Бенна надул щеки.
— Голова отрублена, насажена на пику над воротами. Поэтому, если вы не знаете, конечно, особо искусного лекаря…
Они прошли через высокую арку в зал, огромный, как императорская гробница, и отзывавшийся эхом на каждый звук. Полутьму прорезали тут и там пыльные световые лучи, пятная мраморный пол, тускло отсвечивали стоявшие вдоль стен старинные рыцарские доспехи в рост, с зажатым в латных рукавицах столь же древним оружием.
— Дерьмо, — шепнул ей на ухо Бенна. — Гадюка Ганмарк тоже здесь.
— Уймись.
— Не может быть, чтобы этот бесчувственный ублюдок владел мечом так хорошо, как говорят…
— Владеет.
— Будь я хоть наполовину мужчиной, я бы…
— Ты не таков. Поэтому — уймись.
Лицо у генерала Ганмарка было до странности кротким. Усы безвольно свисали, светло-серые глаза постоянно слезились, что придавало ему выражение бесконечной печали. Ходили слухи, будто из армии Союза Ганмарка вышвырнули за любовную нескромность, допущенную в отношении другого офицера, после чего он переплыл море в поисках хозяина с более широкими взглядами. Широта же взглядов герцога Орсо по отношению к слугам являлась воистину безграничной, лишь бы те служили как следует. Монца с Бенной были достаточным тому доказательством.
Ганмарк чопорно кивнул ей:
— Здравствуйте, генерал Меркатто. — Чопорно кивнул Бенне: — Здравствуйте, генерал Меркатто. — И обратился к Фоскару: — Граф, вы не забросили свои упражнения, надеюсь?
— Сражаюсь каждый день.
— Тогда, пожалуй, мы еще сделаем из вас фехтовальщика.
Бенна фыркнул:
— Или тупого вояку.
— И то, и это неплохо, — пробубнил Ганмарк с отрывистым союзным акцентом. — Человек без дисциплины не лучше собаки. Солдат без дисциплины не лучше трупа. А то и хуже. Труп хоть не является угрозой для собственных товарищей.
Бенна открыл было рот, но Монца его опередила. Успеет еще выставить себя олухом, коли ему так хочется.
