У Райзл сестра в Буэнос-Айресе, та самая сеньора Шаевски. В каждом письме зовет Райзл к себе, предлагает перебраться в Аргентину. Между жаркими поцелуями, страстными словами и безумными ласками Райзл ввернула, что она, слава те господи, не нищая. Есть кое-какие драгоценности, и денег маленько скопила. Зачем Максу без цели болтаться по белу свету? Если его жена, Рашель, не согласится развестись, Райзл и так будет с ним жить. А если им удастся провезти в Аргентину несколько девиц, это точно не помешает. Макс может смело положиться на Райзл. Если бы не она, Шмиль Сметана не был бы тем, кто он сейчас. Сколько лет она ему помогала, сколько раз выручала, когда он попадал в очередную историю, а он даже не знал.
Скандал? Не будет он скандала устраивать, Райзл ему не жена, и перед полицейским начальством позориться не захочет, что баба обвела его вокруг пальца. Так что сделает хорошую мину при плохой игре. Будет молчать, как в рот воды набравши. В прежние времена, может, натравил бы блатных, чтобы они ее проучили, но Шмиль Сметана давно не якшается с уголовниками, ворами и «писарями». Все больше с торгашами, посредничает между ними и полицией. Да черт его знает, может, он даже обрадуется, что больше не придется оплачивать Райзл квартиру и содержать две семьи. Райзл ничего ему не должна. Она ему несколько прекрасных лет подарила. А если бы не Шмиль, может, у нее сейчас своя семья была бы: муж, дети…
За окном уже розовел рассвет, а Райзл все говорила и говорила. Потом оба забылись глубоким сном. Когда Макс открыл глаза, через окно ярко светило солнце. Он сам не понимал, сыт он или голоден. Райзл уже встала. Он слышал, как она хлопочет на кухне. Макс сел на кровати. Неужели это любовь? Да, любовь, великая любовь. Самая большая любовь его жизни!.. Он влюбился в сожительницу Шмиля, ту, про которую Слепой Майер рассказывал, что она стояла у ворот и зазывала пьяных… Второй раз в жизни Макс влюбился в шлюху.
«Ну, как говорится, из свиного хвоста шапки не сошьешь», — сказал себе Макс. Теперь о Циреле ему даже думать нельзя. Видать, он совсем умом тронулся. Выложил ей всю правду: у него жена в Буэнос-Айресе. Циреле плюнула ему в лицо, а он даже не утерся. Этой минуты он никогда не забудет. У нее слезы градом, каждая размером с боб, сверкают, что твои бриллианты. И говорит, словно прямо из Торы:
— Да будь же ты проклят! Проклят на веки вечные… И чтобы не было тебе прощения ни на этом свете, ни на том…
