— Тебе бокал нужен?
— Я повторять буду, — донеслось из-под головы эмбриона.
Бейтаров мгновенно распознал врага и сволочь. По-волчьи щелкнув зубами, он резко обернулся и четко, словно вспарывая ветошь, произнес:
— А у тебя деньги есть, чтобы повторять? Болван…
Сермяга засопел, поднялся, и медленно шевеля шарнирами, упиздил вдоль трамвайной линии. Что если он специально обкуривает пальцы до этой вот желтизны, какая была у старой мелочи, а потом идет в условное место, где все из дерева под старину, и в одной доске предусмотрительно вынут сучок. В назначенный час к уборной подкатывает лимузин, вылезает банкир, заходит, просовывает в дырку хуй, и дядя Саша, не выпуская изо рта чинарь, теребит банкиру не хуже неродного отца. Пальцами, пожелтевшими от махорки. Доверяют же морякам обкуривать в плаванья трубки самых престижных марок…
Ну а все-таки, что насчет Каменного Гостя? Представим себе его, поднимающимся по ступенькам сермягиного подъезда, а за ней, словно в одержимом эротическим помешательством планетарии, летают вибраторы, фобосы и деймосы яичек, отражаясь в пропащих глазах девочки, что оказалась синячка и вонючка. А где-то под светофором дрожит, точно хвостом, выхлопною трубой палач-самосвал, готовый к исполнению приговора. А статуя, высоко поднимая цементные колени, одолевает ступенчатые этажи. Странное дело, истукан не дышит, но движется не так, как должны это делать бесплотные призраки, будто проплывая, не касаясь земли — он именно шагает, и от ударов его каменных подошв жужжат и дрожат железные прутья перил. Неожиданно дверь в каюту бесчинств дяди Саши распахивается, и на площадку выходит он сам, по обычному выражению, в состоянии не стояния. Столкнувшись с каменным чудищем, Сермяга качнулся не назад, а вперед, обдавая перегарищем холодный лик могильной тумбы. Еще одна необычная подробность — оба они почему-то кажутся одинакового роста. Гримаса пьяной ненависти сжимает сермягино лицо, глаза вылезают из орбит, брови становятся дыбом. Он сжимает пальцы в кулаки, но, сообразив, из чего сделан противник, тут же растопыривает пальцы пятернями. «Шо ты хотел? Ты — петух! Хуй понюхать?!» — звонко, несмотря на козьи ножки, с надрывом молодого Леннона выкрикивает Сермяга и, не дожидаясь ответа, обеими руками толкает гостя с лестницы, статуя теряет равновесие, отвесно валится вниз и, налетев головой на радиатор отопления, рассыпается грудой мелких обломков. Дядя Саша с похотливой улыбкой оттягивает трикотаж тренировочных, показывает отбитой башке истукана залупу, убирает ее обратно в штаны и скрывается за дверью, откуда слышны два женских голоса, один поет по-французски. Так завершается встреча сермяги с кладбищенским големом…
