- Речь может итти только о простых американцах.
- О них я и говорю, - с раздражением сказал Рузвельт.
- А разве в них дело?
- Не прикидывайтесь циником, Уильям! Мы-то с вами знаем, чьи руки нужны, чтобы строить жизнь.
- Но ванденгеймам уже нет до этого дела.
- А мне есть! Есть дело, Уильям. - Рузвельт стукнул палкой по перилам балкона. - Американскому кораблю предстоит бурное плавание. Я не могу в него пускаться с одними пассажирами вроде Ванденгейма. Мне нужны и простые матросы. Я вынужден думать и о простом матросе, Уильям, без которого все мы должны будем варить суп из бумажных долларов... Одним словом: я должен смотреть дальше своего носа. А между тем мне мешают на каждом шагу. Наш главный противник тут, Уильям. Прежде всего тут! И вы нужны мне в Берлине, чтобы видеть, что происходит здесь, понимаете?
Рузвельт поймал на себе испытующий взгляд старого историка.
- Если мне удастся вернуться к занятию историей, - сказал Додд, - а я надеюсь, удастся, то одной из самых трудных фигур для меня будет тридцать второй президент.
Рузвельт рассмеялся:
- Ничего загадочного, Уильям, ничего!
- А объяснить сущность "социального ренегата", думаете, так просто? спросил Додд. - Наши дураки с Пятой авеню не понимают, что вы не ренегат, а их самый верный защитник. Хотя, видит бог, они не стоят этой защиты!
Поднявшись с кресла, Рузвельт подошел к перилам, откуда открывался обширный вид на окрестность, и указал Додду в сторону светящихся вокруг озера огней.
- К сожалению, пока это единственное, что мне удалось сделать по-настоящему. И то только потому, что я не претендовал тут ни на чьи средства, кроме своих собственных. Они думали, будто я затеял коммерческое дело, и не хотели мне мешать: надо же и президенту иметь свой бизнес. Этот курорт, может быть, единственно хорошее, что останется от меня американцам. Мало! Почти ничего!.. Словно я не президент, а лавочник средней руки из квакеров.
Додд в задумчивости смотрел на мерцающие огоньки курорта, и пальцы его нервно отстукивали что-то по перилам балкона.
- Честное слово, президент, если бы я хоть на йоту верил в смысл своей миссии в Германии, я отдал бы себя вам. - Он помолчал и, наклонившись к президенту, проговорил: - Но я не верю в смысл такой миссии.
- Ну, все равно, по рукам, - весело сказал Рузвельт.
- Я уже стар, президент.
- Хэлл старше вас, а, смотрите, стоит на правом фланге. Вы знаете, что нам удалось, наконец, провести закон, воспрещающий перевозку оружия франкистам на американских судах? Это в десять раз меньше того, что я хотел бы сделать, если бы меня не держали за руки.
