Вадим положил на земляные нары вещмешок, шинель, присел сам.
— Как же будешь командовать ими? — усаживаясь рядом, спросил Николаев. — Одиннадцать девушек. Каждая старше тебя минимум на год, на два. У всех есть фронтовой опыт. И я тебе скажу: они не из робкого десятка. — Старший сержант улыбнулся: — Мы с ними сразу нашли общий язык — на почве, так сказать, эквивалентного обмена. Им отдаем свой шоколад и конфеты, а они нам — полагающиеся им сто грамм. Обе договорившиеся стороны рады состоявшейся сделке и честно выполняют условия. А мы даже перевыполняем. Это когда бываем в тылу у фашистов и там какую-нибудь земляночку пошерстим. Ну, девчатам, знамо дело, шоколад или другие сладости завсегда приносим. Так что основа для дружбы со снайперами у нас заложена прочная. А теперь будет еще прочней — ихний командир у нас прописан и взят на полное котловое довольствие.
— Какое довольствие… — смутился Вадим. — Я сюда буду приходить только спать. Остальное время мне положено быть там, с подчиненными.
— Правильно! — подхватил Николаев. — Одних их оставлять никак нельзя. Архаровцев у нас хватает. Не успеешь оглянуться — и нет «стеклышка».
— Пожалуй, я пойду к ним, — вставая, произнес Лавров. — Уже вечереет. Скоро должны возвратиться две лары с задания.
Но вернулась только одна пара — Полина Онищенко и Лида Ясюкевич. Валя Трунина была убита. Ее попыталась вынести Маша Тарелкина, половину пути протащила и сама была ранена. Еле доползла до первой траншеи. Оттуда ее санитары принесли на полковой медпункт. Узнав об этом, Вадим вместе с ефрейтором Самсоновой побежали туда. Маша лежала на носилках. Ее готовили к эвакуации. Осколки мины попали в бедро и лопатку.
— Опасного для жизни ничего нет, — сказала врач Антонина Петровна Языкова, пожилая добросердечная женщина, — но нужна операция. Сейчас придет машина, и мы отправим ее в дивизию.
Наташа и Лавров подошли к Тарелкиной.
— Как же это случилось, Маша? — спросила Самсонова.
Девушка открыла глаза, увидела подругу, болезненно улыбнулась.
— Понимаешь, — начала она, — выползли мы на вчерашнюю позицию. Залегли, изучаем обстановку. Час прошел — ничего существенного не заметили. Наверное, это нас успокоило. Потом Валя присмотрелась и увидела перед кустами бугорок. Ей показалось, что он шевельнулся. Она подала мне знак, дескать, вижу снайпера. Я тоже туда навела прицел. И тут Валя выстрелила. Я сама видела, как бугорок дернулся и за ним что-то мелькнуло черное. Ну, вроде как винтовка поднялась и упала. Показываю ей большой палец: молодец, мол, Валя!
