У нас тоже закончились снаряды, да и само орудие пребывало далеко не в лучшем состоянии. Но тут к решётке подскочил Горький, оскалившись, словно дикий зверь.
— Врёшь, сучка, я тут не подохну!
В его татуированных пальцах оказались зажаты обычные игральные карты, в которые он предлагал мне перекинуться накануне. Только теперь по их ободкам пробегали ярко-алые искры. Наш сокамерник от души размахнулся и запустил карты прямо в женщину, словно фокусник в цирке. Только каждая оставила после себя отчётливый инверсионный след в воздухе, прежде чем попасть в цель. Мимо неуклюжей женской фигуры пролетела всего лишь одна, глубоко вонзившись в кирпичную стену коридора, словно это не картонка, а какой-то японский сюрикэн.
Хрупкому человеческому телу пришлось ещё хуже. чем стене. Карты перебили руку, что уже почти вставила новый магазин, излохматили в лоскуты разгрузку, а последняя распорола горло, хотя и остальные раны были никак не совместимы с жизнью. Качнувшись, женщина повалилась рядом со своим расстрелянным напарником.
— Интересно, а у них есть при себе ключи? — тихо пробормотал я себе под нос.
Сидеть взаперти, когда вокруг творится чёрт знает что, не было никакого желания. Тем более, что здание то и дело снова потряхивало. Один только Анатолий Чугуй отнёсся к нашей победе с уже привычным пофигизмом. Даже не знаю, что должно ещё случиться, чтобы он наконец встал с кровати.
Массовая культура невольно приучила меня к мысли, что для успешного побега обязателен ключ или на худой конец — отмычка, но современная реальность диктовала другие условия. Наш пример вышел очень показательным, как отсутствие одного магического артефакта позволяет вытереть ноги об все старые нормы содержания заключённых.
— Навались, братва!
Как известно, мокрая ткань рвётся куда хуже, чем сухая. Связав две простыни, мы получили отличный канат, с помощью которого отогнули эластичные прутья в стороны. Степан вымотался не хуже кузена, но его странная способность позволяла даже крепкую сталь сделать резиновой. Когда сопротивление вещества резко возвращалась на место, вещи оставались в той же форме, в какой были до этого момента. Поэтому самый обычный на вид выпивоха мог при желании раскатать обычную монету в блин и слепить из неё пельмешек. Или затянуть бантиком тонкую арматуру.
Через пару минут прутья разошлись настолько, что между ними можно было спокойно вылезти в коридор. Чем мы незамедлительно воспользовались, оставив флегматичного здоровяка в одиночестве зализывать раненую руку. Оба стража закона оказались бесповоротно мертвы и грозили вот-вот рассыпаться пеплом. Мы с Горьким первым делом обыскали тела на предмет полезных вещей, а вот побледневшие братья Самохваловы сразу отошли подальше, стараясь не наступать на многочисленные потёки крови. Видать, им подобные картины были в новинку.
