Остался главный вопрос — что делать с разрастающимся Хаосом. Ещё, конечно же, неплохо бы узнать технологию возрождения, но с этим пока придётся повременить.
Сколько бы Гея не строила из себя всемогущую богиню, она не воскресила ни одного павшего. Включая собственную паству. Значит, там не всё так просто. Нужно искать выход к Свету, ведь именно его представитель вернул меня к жизни заново. А синеволосая к нему вряд ли относилась. Там было что-то ближе к Природе, хоть у нас такого пантеона и нет в наличии.
Единственное, что я уяснил из разговора с ней — Хаос нужно сдерживать. Как именно, пока непонятно, но точно не ядерными боеголовками. Взрыв — это его родная стихия, тут же нужно строго наоборот. Как-то упорядочивать, что ли? С другой стороны, нельзя забывать, что абсолютный порядок это стазис. То есть, то самое Забвение, погубившее центральные миры Паутины и едва не уничтожившее Валтарсию. И всё-таки, нам оно необходимо…
Тут меня окончательно сморило, оборвав нить рассуждения. На этот раз даже что-то снилось, но из всей мешанины образов как всегда запомнилась одна лишь Пелагея. При одной мысли о ней у меня начинало щемить в груди, так что я нарочно старался себя не накручивать. Даже во сне. Терещенко прав — Настя вряд ли бы стала сидеть в осаждённом городе. Она далеко не дура, и всегда держала нос по ветру. Шансы есть…
Тут меня самым бессовестным образом разбудили, сильно толкнув кровать. Я свесился на бок, чтобы высказать в лицо нахалу всё, что о нём думаю, но рядом с нарами никого не оказалось. Спящий на нижнем ярусе Степан Самохвалов так же ничего не понимая вертел головой. На улице царила кромешная темень, но в камере тускло горели лампы, в четверть мощности. Будто я в поезде куда-то ехал.
Остальные тоже проснулись, и тут нас всех тряхнуло снова, куда сильнее прежнего. А затем в станице протяжно завыла сирена, не предвещая ничего хорошего. А вот в самом здании МВД пока что царила подозрительная тишина. Слышались лишь перепуганные голоса заключённых, сливающиеся в один неразборчивый гомон.
— Ну, вот и приехали, — сквозь зевок произнёс верзила, потягиваясь со сна.
— Куда? — хором спросили братья Самохваловы.
— На конечную!
— Толян, ты бы сплюнул, что ли, — максимально вежливо посоветовал Горький. — У меня и так седых волос девать уже некуда.
— Об этом можешь больше не париться.
С этим многозначительным пророчеством он перевернулся на другой бок и мирно засопел. Хотя тьма за окном постепенно вытеснялась дрожащим светом, а подземные толчки только набирали обороты. Да и в самом здании что-то периодически начало бабахать, сотрясая его до основания.
