Был он, если не врал (хотя врал, конечно), кандидатом в мастера по боксу — низкорослый, чрезвычайно смуглый и курчавый крепыш, из которого жизненная энергия и глупость били одновременно, с одинаковым и одинаково обаятельным напором. Жена его была красоткой, моя слыла красавицей, мы вяловато ухаживали крест-накрест, но до супружеских рокировок я тогда еще не дорос. Несколько лет назад Миша напомнил мне дарственную надпись его жене на какой-то переводной книге:
Любитель ваших буферов
И виршей мужа Топоров.
Любитель-то я был любитель, но вынужденно платонический.
Миша беспрерывно острил и варил в керамических горшках жженку. Жженка у него получалась отменная, что несколько искупало его перманентное остроумие.
Со вкусом, да и с языком у него что-то было не так. Как-то он попросил меня придумать название для рукописного сборника. Я, учитывая, что речь идет о стихах многогрешного иудея, предложил назвать сборник «Трефной книгой». Миша «отредактировал»: «Книга треф».
Решив эмигрировать, он тут же связался с самыми зловещими и, на мой взгляд, сомнительными «сионистами». Никто его в нашей стране не держал, но ему было обидно, что его так вот — ничуть не жалеючи — отпускают.
Однажды я столкнулся с ним на перроне Московского вокзала. Страшно обрадовавшись, он перебрался в мое купе и, не смущаясь присутствием еще одного соседа, поведал о последних событиях. Оказывается, он только что имел беседу в ленинградском КГБ с генерал-лейтенантом (с лейтенантом, мысленно уточнил я, — генерал-лейтенантов в питерском КГБ просто не было) и вопреки угрозам и предостережениям везет в Москву для передачи на Запад какое-то архиважное письмо, опасается провокации и ищет моей охраны.
Охраны так охраны. Мы легли спать. Посреди ночи меня разбудил требовательный мужской голос:
— Документы! А я говорю, ваши документы!
Я открыл глаз. В купе были двое посторонних.
— Я же вам дал паспорт!
Миша чуть ли не плакал.
— А я говорю: документы!
В атласных боксерских трусах Миша кубарем скатился с верхней полки.
— А чем вас не устраивает мой паспорт? Мой советский паспорт? Это провокация.
Тут решил встрять я.
— Действительно, черт возьми, это провокация. Чем вас не устраивает его паспорт?
— При чем тут провокация? И при чем тут паспорт? Нам нужен студенческий билет. Потому что он едет по студенческому билету.
Мише было под тридцать. Вот скотина, подумал я. Везет письмо — и решил сэкономить пятерку на билете.
— Откуда у меня студенческий билет? Это провокация!
