— Резонно! — соглашаюсь с ним, — Хотя вопрос, почему не закрывать рот руками, остаётся открытым! Да всё, всё… понял! Не делая мине глазами больно! Понял уже за дезинформацию и общую интересность!
— Можешь через раз, — милостиво разрешил дядя Фима, — я жеж понимаю твою не артистичность!
— Пфе! — выразил я презрение к столь дешёвой инсинуации и провокации, — Ты как смотришь на вовлечение тебя в наши гойские дела?
— Шломо, — всплеснул он руками, — ну шож ты как не родной!? Ты за мине и нас — да, и мине разрешаешь подумать?
Стало внезапно тепло в груди и влажно в глазах, и я заморгал.
— Ну… хватит, — Бляйшман похлопал меня по руке, — а то мине будет неловко, а когда неловко мине, почему-то страдают окружающие.
— Тогда, — шмыгнув носом, я постарался взять себя в руки и поинтересовался, прикрываясь вилкой, — как насчёт жидомасонских тайн? Шо? И у тибе их нет? Досадно…
— Ну если надо, — осторожно сказал дядя Фима, косясь на веселящегося Мишку, — я узнаю одну или две… Ну или больше.
— Узнай, — меня сощурило и понесло по волнам стратегии и умничания. Знаю уже по опыту, что потом вычеркну две трети из придуманного, и оставшуюся треть переделаю до неузнаваемости, но это потом…
— Общая стратегия у нас простая, — объясняю, не переставая есть, — привлечь к русской фракции положительное внимание!
— Но Ллос?! — вырвался у дяди Фимы крик души.
— Нормально, — отвечаю с уверенность, которую не чувствую… зато седалищным нервом ощущая, что в будущем это аукнется, и очень громко. Плохо, хорошо… не знаю. Громко, — мне сейчас важно удержать внимание. Несколько ещё прогулок с… хм, паучком…
— Видел, как же! — закивал дядя Фима, — Сильная штука!
— На то и расчёт. Несколько прогулок, лекции по современному искусству, то да сё… Потом Санька с ребятами, переключим парижскую публику на авиацию и героических авиаторов. Не меня! То меня тоже, но как часть группы. Показать, что у нас таких много…
— Кстати, — переключился я на Мишку, — удачно выходит?
— В целом, — дипломатично сказал он.
— Ну хоть в целом… Удерживаем внимание на нас в частности, и на русской фракции вообще.
— А потом, — я с прищуром поглядел на Бляйшмна, — готовься!
— К чему? — резонно поинтересовался он.
— К чему-нибудь. Знаешь… — замолкнув при виде официанта, я проводил его глазами и только затем продолжил:
— Накопай мне десяток другой ритуалов из тех ещё, ветхозаветных совсем времён. Только, знаешь… чтоб без особой религиозности.
— Ага, — кивнул дядя Фима заторможено и тут же замотал головой, — погоди! Ты мине объясни, шо ты делать-то собираешься?!
