Ей необходимо уснуть, уснуть, чтобы наутро оказаться в другой реальности, там, где сырость прошлого не наступает по пятам, там, где воспоминания не забирают цвета из нынешнего времени. А пока… все было серым, пустым и холодным.
Аннетт плотнее укрылась одеялом и ждала, пока согреется. Может, так будет легче. В любом случае ей необходимо было тепло. Так не заболеет.
Где-то в углу трещала батарея: то ли в систему попал воздух, то ли из котельной подавали воду с песком или кусочками камней. Когда-то Коул сетовал на это, мол, засоряют трубы, оттого и приходится жечь камин.
Думать о жизни в пекарне было тепло. Именно это помогло ей уснуть. Сначала сон был тревожным, поверхностным: любой шум – и проснется, но в доме никого не было. Тишина, в которой Ани забылась. На время.
Первое время ей снились грязные улицы, покрытые тонким слоем снега. Начало зимы – самое нелюбимое время. Везде слякоть, постоянно мокрые ноги, грязные ботинки и тоска. Тоска… Даже во сне она наполняла ее сознание, расплывалась ощущениями прошлого: без событий и людей. Только чувства.
– Ани, Аннетт.
Роб мягко будил ее, едва ощутимо касаясь растрепавшихся волос. Он бережно убрал пряди с ее лица, провел тыльной стороной ладони по щеке и аккуратно коснулся губами ее виска.
– Просыпайся…
Он шептал, стараясь как можно мягче вырвать ее из плена ночных кошмаров. Переживал, наблюдая за тем, как она хмурится, как бледнеют губы, когда Ани их сжимает, явно сдерживая эмоции.
– Ани…
От легкого сквозняка свеча на столе почти погасла, пламя отчаянно пыталось вспыхнуть с новой силой, боролось до последнего и вновь загорелось, как только Роберт плотнее закрыл дверь комнаты: язычок в замке иногда заедал и не защелкивался до конца.
– Проснись, ну же.
Роберт вернулся к ее кровати и слегка потряс за плечо. Она вновь нахмурилась, после чего резко распахнула глаза и принялась жадно глотать воздух. Растерянно посмотрела на Роба, словно не верила, что он действительно рядом, и постаралась отодвинуться.
– Тише, все хорошо, все в порядке.
Теплые пальцы успокаивающе гладили ее, сжимали руку. Вот только это не помогало. Перед глазами Ани все еще стоял кошмар.
Уродливые тени, выползающие из каждой щели пекарни. Они скользили по полу, образуя силуэты людей. Те шевелились, тянули свои руки к ней, подступая все ближе и ближе. Хотелось кричать, но кто-то будто сжал ее горло, мешая сделать вдох.
Аннетт сбежала бы, ушла из пекарни и никогда не возвращалась, знай, что попадет в этот кошмар. Внутри похолодело. Хотелось дернуться, сопротивляться, но никак не выходило. Она закрыла глаза и отчего-то протянула руку, касаясь существ. Ее пальцы обволокло что-то липкое, холодное, напоминающее промокшую и перегнившую веревку, которая уже расползлась, но местами сохранила свою текстуру. А после… комнату наполнила черная вода. Она медленно поднималась, плескалась возле кровати, затекала в ботинки, которые, казалось, намертво прилипли к полу. Жидкость поглощала тепло и, казалось, забирала ее жизнь, стараясь вытянуть из сознания воспоминания о хорошем и заменить их страхом.
