Время было легкое на подъем (в смысле цен билетов на самолет) – и мы в тот же день оказались в Ростове-на-Дону.
Ленькино удостоверение «Комсомольской правды» и сдерживаемая лишь брючным ремнем солидность собкора «Комсомолки» по Ростовской области сделали свое дело: армейское начальство вызвало к нам Щекоча.
Солдатская форма на нем не сидела и даже не висела, а топорщилась сразу во все возможные стороны. Тем не менее, как нам позже рассказал Юрка, у генерала, командовавшего аэродромом, где Щекоч служил, были на него серьезные виды. Во-первых, написать с Юриной помощью книгу своих мемуаров и, во-вторых, женить его на своей дочке. Ни того ни другого Юрка категорически не желал делать и очень хотел без свидетелей посоветоваться с нами, как лучше откосить.
Собкор «Комсомолки» знал правила игры и психологию командиров – и как-то очень кстати процитировал Брежнева, после чего армейское начальство отпустило Щекоча с нами, такими политически грамотными, до вечера. Правда, придало лейтенанта в качестве сопровождающего (от него мы, конечно, легко избавились, быстро напоив и спать уложив в своем гостиничном номере).
Это был веселый и счастливый день…
А спустя года три, приехав в Очаково рано утром (с поезда), я обнаружил на доблестном полу «крейсера» очень солидно спящего человека. «Это мой командир, – ласково объяснил Юрка, вообще-то неравнодушный к высокопоставленности знакомых, – генерал-лейтенант». – «Тот самый, который хотел тебя женить?» – «Мяу-мяу…» – смутился Щекоч. «Что ж ты его на полу держишь?» – «Но диван же занят!» Действительно, на диване тоже кто-то спал, и я, забыв о генерале, стал прикидывать, на какой бы плоскости обосноваться следующей ночью.
…Ну вот, я сейчас это пишу, а рядом с компьютером лежит вещичка, оставшаяся в кабинете после Щекоча, – антипрослушка, правда, уже старая и испорченная…
Как опасно то, чем занимался Юрка, мы, конечно, понимали. Но, наверно, до конца не чувствовали. Он сам снижал пафос, как будто говоря: «Но меня же еще ни разу не убили!»
…Заменить Юрку… Щекоча… Юрия Петровича Щекочихина ни в моей жизни, ни в жизни многих его друзей, ни в «Новой газете» не сможет никто. Как сказал главный редактор «Новой»: «Такое чувство, что лично меня нагло ограбили».
Когда тебя грабят, остается чувство негодования, но главное – унижения. И долго не проходит. И все же лица счастливцев, знавших Юру, снова и снова будут светлеть при одном только упоминании этого забавного, дорогого и ничем не запятнанного имени – Щекоч. Почти как «веселое имя Пушкин».
