Как бы то ни было, когда солнце зависло на небосводе в своей наивысшей точке, мы уже были собраны и готовы к возвращению на улицы города.
Небольшой перекус продуктами, которыми поделилась перед уходом Жатэнэ, очередная порция снадобий, смешанных господином Гленом, и проверка немногочисленного снаряжения – вот и все, что было сделано перед выходом.
– Может, снять с них железо? – Мастер Фонтен показал на тела караульных, валяющиеся неподалеку. – От укусов оно защитит превосходно…
Как по мне, идея хороша, но надевать на себя доспехи, которые уже носили мертвяки, не хотелось. Исключительно из брезгливости, хоть это, конечно, неправильно – жизнь гораздо ценнее каких-то там неприятных ощущений.
– Не стоит. – Интерфектор отчего-то не посчитал эту мысль удачной. – Слишком громоздкие. Да и кираса – не кольчуга. Желательно, чтобы она была точно по размеру, а не с чужого плеча…
– Поэтому вы используете именно кольчугу? – Я не смог удержаться от вопроса.
– По многим причинам. – Бернард Глен оправил пострадавшую ночью броню. – Но основная состоит в том, что и такой защиты вполне достаточно.
Мне вспомнился рыцарь, встреченный в детстве, и представилось, как бы он выглядел в полном доспехе из черного серебра…
– А по-моему, латы были бы лучше! – поделился я своим мнением.
– Как думаешь, почему из черного серебра не куют мечи? – с хитринкой во взгляде поинтересовался Бренард Глен.
– Слишком дорого? – Действительно, об изготовлении длинных клинков мне слышать не доводилось.
– Нет, не поэтому. – Интерфектор вновь, как перед визитом в особняк бургомистра, слегка попрыгал, проверяя снаряжение. Теперь он был нагружен посерьезнее, ведь Соль сейчас не с нами. – Хотя такое оружие, без сомнений, стоило бы много. Но мечи из черного серебра не куют потому, что оно не подходит для этого по своим свойствам. Поэтому же и латы из него не сделать – только проволоку для кольчуги. Но даже это не главное – против клыков и когтей слишком серьезный доспех не нужен.
Разумеется, интерфектор был прав, но мне все равно хотелось бы повстречать рыцаря в полном доспехе из черного серебра…
Мы шли по той же улице, что и ночью.
Она больше не пугала тенями и заревом пожара и, сбросив маску темноты, явилась перед нами во всем своем жутком великолепии. Засохшие пятна крови и висящие на одной петле двери соседствовали с практически не тронутыми ни огнем, ни мертвецами постройками. Мы даже зашли в одну такую, где, кроме небольших царапин на дверях, никаких повреждений не было. Не стоило этого делать – свернутая головка младенца и посиневшее лицо его повесившейся матери лучше любого поэта из южных королевств рассказали о том, что такое отчаяние и безысходность.
