Когда он достал член, я упала на попу и закашлялась. Он же присел рядом со мной и ладонью сжал плечо. Там, где была метка истинности.
— И кто же твой истинный? – Арон оскалился. – Что он делает, пока ты сосешь член другого? Хреново сосешь. Но шлюха отменная. Безотказная.
Эти слова стали для меня сильным ударом. Тем, что вышибло мой разум и в один момент отрезвило.
Арон не стал ждать моего ответа. Встал и взяв полотенце, с которым он, судя по всему пришел, направился к двери. Я же еще сидела на полу. Больше не смотрела на оборотня и не слышала того, как он вышел из душевой.
Часто дышала и чувствовала, как в груди все рвалось, наполняя меня горечью и ощущением грязи раз и навсегда прилипшей к коже. А так же пониманием того, что я больше никогда и ни за что не позволю ему прикоснуться ко мне. Хватит с меня этой слабости.
— Молодец, Амели, ты самая настоящая дура, — я встала с пола и пошла к раковине, после чего вновь взяла зубную щетку. Умылась холодной водой и с остервенением начала чистить зубы, стараясь убрать вкус Арона и не думать о том, что он заставил меня проглотить его сперму.
Выругалась и отшвырнула зубную щетку, после чего вновь встала под холодный душ. Кусала губы и водила мылом по телу и лицу. Вот только, оно не убирало ту невидимую грязь, которая прилипла ко мне. Впиталась в тело и обволокла мысли.
Мною попользовались, а я позволила. От понимания этого чувствовала себя никчемной. Невыносимо грязной. И от этой грязи так невыносимо сильно хотелось избавиться.
Наверное, учитель был бы мной разочарован. Каждый мой поступок это отображение воспитания мастера Эдергара. А я поддалась какой-то непонятной слабости и повела себя недостойно. Ужасно. И от этого мерзко. Я злилась и пылала от гнева. В первую очередь, на саму себя. В ладони сжимала мыло и, задыхаясь от ледяной воды, падающей на лицо, обещала себе, что подобного никогда не повторится.
Это была та самая ошибка, которая показала, какой может быть слабость девушки. Нет, мне это не нравилось. Я этого не желала.
В какой-то момент в дверь постучали и раздался голос стражника:
— Выходи. Пора возвращаться в камеру.
Я молча взяла полотенце и вытерлась, после чего оделась и вышла из душевой. Внимательно посмотрела на стражника. Он пустил ко мне Бранта. Он знал, что происходило в душевой и, наверное, слышал мои стоны. Еще один свидетель моей грязи.
— У вас правилами темницы позволено пускать парней в женскую душевую? – сухо спросила, следуя за мужчиной. На мой вопрос он не ответил. Лишь кинул на меня беглый взгляд.
