От невесёлых воспоминаний девушку передёргивает. Горячими ладонями обхватывает она свои тонкие запястья, лёжа на кровати и в выходящее на Запад незанавешенное окно наблюдая, как огромное красное солнце садится за верхушки гор. Солнце такое яркое, но совсем не слепит, и Ксюша смотрит на него, не отрываясь и не моргая, и даже не догадывается, что она уже спит. Красное солнце ей снится.
* * *
— Эй, вставай, Ксю, ты чего? Правда что ль заболела? А я думала…
С трудом разлепив глаза, Ксения по привычке сразу же нащупывает взглядом едва различимый в утренних тенях большой настенный циферблат. Пять сорок. Как же она так? Впервые за всё время своего пребывания здесь она проспала! Не помнит, как уснула, не слышала, когда Женька вернулась, даже будильника не слышала.
— Надо ж так дрыхнуть… — подбадривает подруга, и вслед за словами в Ксению летит скомканная голубая униформа.
После завтрака в гостиницу позвонили. Ксению Владимировну вызывают в полицию для дачи свидетельских показаний по делу Борового и Кравченко.
— Расскажете нам всё, как при первой встрече, только под протокол. Положено…
В участке её встречают те же: усач и молодой, как она уже успела прозвать их про себя. Правда, на этот раз, они даже представились: усач оказался Николай Николаичем, а молодой — Валерой. Просто Валерой. И Ксюшa уже начинает подозревать, что молодому от неё что-то нужно. Неспроста младший лейтенант Коваленко прикидывается просто Валерой, ох неспроста!
— Ксения Владимировна… Ксюш, — отделавшись от старшего коллеги, он настигает свидетельницу по делу уже на выходе из участка. — А подруга Ваша… Твоя… У неё парень есть?
Ксюша смотрит на него ошарашенно, долго, будто не веря ушам своим, и вдруг начинает смеяться. Громко, без стеснения. Искренне. Она уже и забыла, каково это — хохотать от души.
— А что такого… — Щёки младлея Валеры горят, хоть яичницу жарь. — Что смешного…
— Да ничего. Просто я представила вас вместе. Мент и адвокатесса — колоритная парочка намечается! — Она кашляет, утирая выступившие от смеха слёзы. — Нет, парня у Женьки нет. Но телефон её я тебе не дам!
Валера за «мента» не обиделся, а шутки не понял.
— Почему не дашь? — Что ж, настырности ему не занимать. Прямой, как термос — такие люди полезны в хозяйстве.
— Потому что не дам. Но ты дай свой, а я…
Она не договаривает, а Валера дослушивать и не собирается. Уже лезет в нагрудный карман форменной голубой рубашки — по-летнему форменной, с коротким рукавом — и извлекает нечто вроде самопальной визитки.
