— Где она?
Слива ткнула пальчиком в ту же стену, что и Рокет.
— Там еще одна комната, что ли, есть?
Подойдя к стене, Слива наклонилась, чтобы заглянуть сквозь нее, и выпрямилась опять:
— Не-а.
Ладненько. Стены на земле перестают быть стенами в другой реальности. Решив все проверить лично, я перенесла собственные молекулы в сверхъестественный режим и тут же была ошарашена дикой, неземной красотой. Сравнивать сверхъестественное измерение с земным все равно что сравнивать бушующий огонь с ясным весенним днем. По мне захлестал ветер, растрепывая волосы и обжигая кожу. Сама текстура этой реальности была шершавой, но я научилась все это любить. Научилась любить яркие, едкие цвета и жестокие в своей простоте и невозможности ландшафты.
Я глянула туда, где должна была быть стена, и увидела Незабудку, которая сидела на камне и смотрела куда-то вдаль, словно любовалась бескрайним океаном. Я шагнула ближе, и она застыла.
Чтобы не пугать ее, я заговорила оттуда, где стояла, но пришлось перекрикивать бурю:
— Незабудка?
Она не обернулась, но опустила голову, а значит, слышала меня.
— Мне очень жаль, что у тебя больше нет дома. Мы построим тебе новый.
— Не в этом дело, — тихо сказала она, но каким-то чудом в вое ветров я услышала. — Я скучаю по маме.
Мое сердце затрещало по швам. Незабудка умерла от пылевой пневмонии в тридцатых. Удивительно, что она все еще помнила маму.
— Ох, солнышко…
Я подошла поближе, и она подвинулась, чтобы освободить мне место на камне.
Короткое каштановое каре ничуть не тревожил бешеный ветер, который трепал мою гриву. Может быть, тут и заключалась разница между материальными или нематериальными воплощениями в этом измерении. На Незабудке был джинсовый комбинезончик и грязная белая футболка.
Я присела на камень.
— Я по своей тоже скучаю.
— Не бывает девочек, которым не нужна мама, — скрипучим голосом отозвалась она.
— Ты бесконечно права, солнышко. — Я подумала о маме и о Пип. — А ты знаешь, что происходит с адским миром?
— Ага, — кивнула Незабудка. — У тебя мало времени.
У меня свело живот.
— Знаешь, как его остановить?
Она покачала головой:
— Зато ты знаешь. У тебя есть мысли. Просто слушай их.
— Слушать? Может, еще чего подскажешь?
Впервые в жизни Незабудка мне улыбнулась, и мне бешено захотелось ее обнять, укачать, раздавить в руках и, возможно, сменить ей имя на Джордж.
Стоило мне почувствовать, что мы наконец налаживаем какую-то связь, как она прижала указательный пальчик к губам:
