Надя подумала, положила одного справа, другого слева.
— Ждет разочарование, это, во-первых. Близкий человек тебя обманет или предаст. И еще… — Надя взяла карту, перевернула. — Чья-то смерть. Хорошего человека или плохого — не разобрать.
— А вытяните одну или две следом, — попросила Оксана.
Крыгин принялся осторожно пережевывать пирог.
Из колоды вышла мелочь — двойки и тройки. Надя смотрела на выстроившуюся цепочку и понимала, что основные события сконцентрировались вокруг пикового валета. В судьбе завязался узелок. А те короли, что столпились вокруг, могли этот узелок размотать. Что означал крестовый туз? Что-то про поворот судьбы, резкий скачок. Кажется так.
Надя не заметила, как вновь положила на оставшуюся колоду ладонь. Карты потеплели, но оставались чуть влажными. В Надином воображении это была мамина колода. И никуда от этого не деться.
Проходи!
Кто-то шепнул на ухо, и Наташа едва не завопила от испуга. Обернулась. Никого. Тени пропали.
Карты, зажатые в руке, были холодные и влажные. Сколько лет они пролежали здесь?
— Пора возвращаться, — пробормотала Наташа. Поиграли в мистический дом, и хватит. Как будто ей в школе не хватало забот, так ещё и тут напридумывала всякого. Это же бабушкин дом, родной, знакомый. Он не мог вот взять и измениться за несколько дней. Не мог стать чужим.
Наташа сделала шаг в сторону коридора, но дверь резко и шумно захлопнулась перед ее носом.
Почти сразу же погасла лампочка. Кладовая погрузилась в непроницаемую темноту, и Наташа на физическом уровне ощутила, как чернота, словно вязкая и холодная субстанция, проникает сквозь её кожу, сквозь каждую пору на теле, заливается в уши, в глазные яблоки, в ноздри и рот.
Закрыть глаза! Укрыться чернотой, как одеялом! Проснуться! Сейчас же!
Зловонное дыхание старого человека.
Шлеп!
Звук у самого уха.
Шлеп!
— Не надо!
Шлеп!
Что-то коснулось её запястья. Что-то холодное, скользкое, шершавое. Наташа взвизгнула, карты выскользнули из рук, зашелестели в темноте.
Не надо! Не надо! Не надо!
Наташа оступилась, взмахнула руками, и поняла, что падает — падает прямиком в снег. Чернота перед глазами рассыпалась миллионами ярких звезд. Ледяной ветер набросился, как голодный пёс, а за шиворот набился снег.
Наташа села на коленях, не обращая внимания, что холод мгновенно скрючил её пальцы. Кругом развалились сугробы, из которых то тут, то там торчали голые деревья, кустарники. Справа, метрах в пяти, размазался над землёй крохотный домик с заметённой снегом крышей и закрытыми ставнями окнами. Слева, увидела Наташа, тянулся сетчатый забор, калитка, а за калиткой — бабушкин дом, заднее крыльцо.
