Мамин голос раздался снова, как затихающий отзвук эха, отраженный сотни раз от стен этого дома.
Никогда бы не подумала, что моя дочь станет убийцей. Даже ради самых высоких целей! Что ты задумала, а?
— Но ведь ты тоже… — прошептала Надя. Ей показалось, что тени дрожат вместе с ней. Запах паленых волос. Как же он невыносим!
Я была вынуждена.
— …ты мертва!
Тишина. Ощущение чьего-то присутствия рассыпалось. Стало как будто светлее. Мама, если это была она, ушла. Или что-то заставило её уйти.
Надя потянулась к книгам. Скорее, пока призраки не решились заглянуть сюда снова!
Отыскала нужную, пролистала. Остановилась на странице, вцепившись взглядом в несколько блеклых строк. Мир сузился до размеров заклинания.
Она взяла с полки катушку ниток, оторвала нужную длину и некоторое время завязывала узелки. Один за другим. Растопила в кастрюле на электроплитке две свечи, помешивая воск деревянной ложкой. Параллельно подготовила в плошке необходимые ингредиенты.
Песок сквозь пальцы.
Дунуть на солнце.
Глупости какие. А вдруг не получится? Сама же себя одернула. Если не верить, то и не получится. А если верить…
Воздух насытился запахом воска. Надя положила в плошку нить с завязанными узелками. Жаль, нет фотографии. С фотографией получилось бы наверняка. Прикрыла глаза. Заклятье из книги запомнилось легко.
Начнем.
Тихонько, нараспев начала читать зарифмованные строчки. Полила расплавленный воск из кастрюли в плошку, заливая нить с узелками. Перемешала, словно взбила, до бледно-зеленой пены.
Внезапно стало трудно дышать. Она запнулась на последней строчке, между словами «смерть» и «избавление», глубоко вздохнула и произнесла все заново. В комнатке потемнело. Вновь запахло палеными волосами. Оглушительно звонко лопнуло стекло в оконце, осыпав Надю мелкими осколками. Ворвался холодный ветер, расшвырял в стороны книги, горшки, едва не вырвал из Надиных рук плошку. А Надя сжала ее сильнее, бормоча заклятье по второму разу. Дочитала — выдохнула — начала читать в третий.
Глаз она не открывала, но из-под прикрытых век почувствовала, что в комнатке кто-то появился. Кто-то ходит здесь, смотрит на нее, протягивает к ее лицу руку.
В ноздри ударил тошнотворный запах пропавшего мяса. Тень скользнула по лицу.
Шлеп!
Надя сбилась, начала читать заново, шепотом, едва шевеля губами. Запах усилился, стало мерзко, тошно, желудок взбунтовался.
И тут что-то пронзительно холодное дотронулось до Надиной щеки.
— О, господи! Господи, господи, господи! — она едва не взвизгнула, едва не бросила плошку и не упала.
