Осознав, что они находятся вдали от морских путей и торговых маршрутов, Шеклтон и его команда предприняли последнюю попытку выжить: он вместе с несколькими людьми собирался проплыть 850 миль по морю к острову Южная Георгия. Этот вояж по ледяным водам требовал от них почти что сверхъестественных навыков навигации. Каким-то образом им это удалось, но, оказавшись на острове, они обнаружили, что высадились не с той его стороны. Из-за этого им пришлось ещё тридцать шесть часов идти пешком по горам и ледникам.
В конечном счете Шеклтон спас всех своих людей, но умер на борту судна, отплывшего в другую полярную экспедицию, – ему было 48 лет.
Всех этих людей – искателей приключений, первопроходцев, выживших – объединяло то, что все они в какой-то момент оказывались в ситуациях, когда у них, по сути, не оставалось никакого выбора. Хиллари не собирался лишать себя бессмертной славы только потому, что его ботинок примёрз к земле. Каллахану пришлось гнать свой плот в дрейфующую экосистему, чтобы выжить в море. Льюис и Кларк не могли повернуть назад лишь потому, что их карты были неточными. В случае Шеклтона он понимал, что он и его люди могли либо съесть собак, либо умереть с голоду; либо предпринять опасную морскую вылазку, либо погибнуть в муках на богом забытом острове; он знал, что им нужно пройти пешком весь остров Святой Георгии, не останавливаясь и на десять минут, ведь если они бы заснули в такой холод, они бы уже никогда не проснулись.
Ни одна из этих историй не была историей о простом выборе. Но именно история Шеклтона трогает мою душу сильнее остальных, потому что, с одной стороны, это рассказ о подвиге истинной стойкости, но с другой стороны, это история потрясающего управления проектом.
Быть может, мы с Энди Вайнбергом и не наносили никаких новых территорий на карты и не терялись в открытом море, но зато мы с ним поучаствовали в гонках по всему миру. Куда бы мы ни отправлялись, я всегда спрашивал: «Смог бы я здесь жить?» Я искал возможности сбежать от лёгких путей, гаджетов и всех тех инноваций, что были придуманы для того, чтобы облегчить нашу жизнь и сделать её более безопасной. Я хотел вернуться к старому порядку вещей, к тому, как всё было прежде. В тот момент, когда меня осенила эта мысль, я находился в другой стране, где участвовал в восьмидневной гонке. Жители местных деревень, на которых мы то и дело натыкались, куда бы мы ни шли, всегда улыбались, всегда выглядели счастливыми. У них было всё, что им было нужно, потому что они жили простой жизнью. И это начало приобретать для меня всё больший и больший смысл. Такая жизнь была по мне, такой жизни я хотел и для своей семьи.
