Говоря простым языком, наша трасса надрала ему задницу. «Это было самое сложное, что я когда-либо делал… вообще, – написал он мне. – Тем не менее мне понравилась каждая секунда гонки, и я впервые в своей жизни почувствовал себя по-настоящему живым. На следующий день [мой друг] и я записались на 2012 Tri-State Super, и эта гонка вновь показалась мне самым жёстким испытанием, которое у меня только было. Чувство удовлетворённости, которое накрывает тебя, когда ты пересекаешь финишную черту, просто невозможно описать, но оно заставляет желать большего – ещё большего». Мозг вознаграждает за тяжёлую работу.
Однако через две недели после Tri-State Super Остина огорошила новость: его девушка, с которой он много лет жил вместе, без предупреждения ушла от него. «Внезапно я лишился важной составляющей моей жизни». Как и всякий достойный спартанец, он ответил на этот вызов судьбы решительно, приняв участие сразу в нескольких гонках: 2013 Spartan Trifecta, Pennsylvania Sprint, Tri-State Super и Ottawa Beast.
«Участие в гонках не восполнило пустоту, образовавшуюся в моей жизни, – говорит он, – но это сделала физическая, психологическая и духовная трансформация, которую я пережил. Я сбросил почти тридцать фунтов веса, а моё физическое состояние лучше, чем когда-либо было. Теперь я одержим тренировками, я провел бесчисленное количество часов на сайте spartanrace.com, читая там истории других людей, переживших такой же опыт и такие же трансформации. В 2013 году я добился большего, чем, как думал, могу добиться за всю жизнь. Но у меня ещё очень много планов».
Я начал бегать на длинные дистанции – а потом всё более и более длинные – чтобы открыть новые горизонты и выйти за пределы своих ментальных и физических возможностей, по крайней мере, в том их виде, в каком я их воспринимал.
Поначалу я участвовал в трёхчасовых гонках; со временем дошёл до восьмидневных забегов по отдалённым регионам планеты, фактически не тронутых человеком, где можно было рассчитывать только на свои собственные силы. Безумные гонки, на которых можно было потеряться или погибнуть, оставив свои кости джунглям. Однако только толкая себя за эти сумасшедшие пределы, я обретал истинное ощущение удовлетворённости и свободы. Я понял, что никакие суммы денег и никакие карьерные успехи не могут сравниться с чувством удовлетворённости, которое я получал от соревнований и успешного преодоления этих трудностей. Может, у меня выработалась зависимость от преодоления тягот и адреналина, но, как бы то ни было, я просто не мог противиться стремлению двигаться дальше и дальше. Со временем выход на старт гонки перестал быть для меня проблемой; проблемой теперь стало остановиться.
