Я применяю эту теорию в том, что мне нравится называть «обрядами посвящения». Ими могут быть десятичасовая поездка на велосипеде по горам во тьме, ультрамарафон или восьмидневный пеший марш-бросок по аляскинским пустошам без отдыха. Вы, должно быть, задаётесь вопросом, зачем я добровольно соглашаюсь проходить через этот ад. Наверняка я получаю удовольствие от страданий, не так ли? Что ж, ответ и да и нет. Никому не нравится страдать. В конце концов, если вам нравятся страдания, значит, вы совсем не страдаете. Я не получаю удовольствия от второй половины ультрамарафона, потому что страдаю на всём ее протяжении. Но когда страдание заканчивается, когда воображаемые тучи расступаются и выходит солнце, когда вы пересекаете финишную черту гонки Iditarod и жадно поглощаете четыре унции воды из дешёвого пластикового стаканчика, вот тогда вы осознаете, насколько же это здорово – не страдать. Ничто не сравнится с чувством, которое вы испытываете, продолжая движение, несмотря на желание остановиться. Оно меняет всё, потому что перестраивает ваше мировоззрение.
Нормальность такова, какой вы делаете её сами. То, что нормально для ребёнка, который каждый день ходит в школу и из школы домой пешком, не нормально для того, кого каждый день туда и обратно возят на BMW. Нормальность по-разному воспринимается эскимосом, живущим в иглу, и человеком, выросшим в особняке в Беверли-Хиллз. Наш разум создаёт пределы вокруг того, что «нормально». Ненормально беспрерывно бегать на протяжении двадцати четырёх часов. Это невозможно… Кто сказал? А что, если бы эти сутки вы выслеживали крупную добычу, которая была бы вашим единственным шансом на выживание?
Только научившись справляться с болью, вы сможете продемонстрировать выдающуюся силу. В 2005 году, на соревновании Fiji Eco Challenge, я потерялся, и небольшая группа мальчишек-фиджийцев повела меня и нескольких других спортсменов в глубь Фиджи, где нет дорог, а одни лишь густые джунгли. Я был обут в велосипедную обувь, потому что мои беговые кроссовки украли. Нам потребовалось пять часов, чтобы пройти через невероятно густые заросли под аккомпанемент странных звуков, которые, как я полагаю, издавали экзотические животные, но в конечном итоге дети привели нас к следующей деревне. Их мачете прорубали высокие непроходимые кустарники так же, как американские газонокосилки скашивают траву на лужайках. Они преодолевали реки, перепрыгивали холмы и забирались вверх по скользким, покрытым грязью горным тропам, без подходящей обуви, которая, как я всегда думал, здесь нужна обязательно. Скажу больше – у них вообще не было обуви.
