Свекровь сказала:
– Тогда зачем тебе ходить в лавку? Ты же за всю свою жизнь палец о палец не ударил, так продолжай в том же духе. В хозяйстве у нас порядок, так ведь?
Тут свекор разошелся не на шутку и сказал:
– Думаешь, мне это дело не по плечу?
– А сам-то ты ходил бы в лавку, где тебя оскорбили?
– Кто, лавочник? Меня оскорбил? Да как бы он посмел!
– Вот видишь, никакому покупателю не нравится сносить оскорбления от хозяина лавки. Он может запросто пойти в любую другую.
– А я могу запросто сбыть товар любому другому покупателю.
– Нет, не можешь. Если обманешь одного и он уйдет, следом за ним уйдут и другие. Думаешь, суть торговли в том, чтобы купить подешевле и продать подороже? Ан нет, все не так просто.
Свекор насупился. Впрочем, он все так и ходил в лавку, правда, неприятностей уже не причинял. Напротив, несмотря на свои преклонные лета, он взялся постигать премудрости предпринимательства.
Однажды он сказал:
– Послушай, бума, люди любят торговаться. Они думают, будто добьются большой победы, если смогут снизить цену на пару рупий. А вы с вашими твердыми ценами такой возможности им не даете. Советую вам отменить твердые цены. Поднимайте цену понемногу, пусть покупатели торгуются за цену, которая их порадует.
Я спокойно согласилась:
– Ваша правда.
Он обрадовался и сказал:
– Тогда, может, завтра и начнем?
– Почему бы и нет? Но загвоздка в том, что люди знают – у нас твердые цены. Стало быть, торговаться они не будут – разве только новые покупатели.
– Верно, – с озабоченным видом сказал он. – Эдак мы хлопот не оберемся.
Пришлось ему отказаться от своей идеи. И я облегченно вздохнула. С той поры он стал ходить в лавку и по утрам, и по вечерам. И дела у него, сказать по чести, спорились. Время от времени он говорил мне:
– Какое же это увлекательное занятие! Что ни день – праздник. Я встречаю новых людей, вижу новые лица. Для меня все это и впрямь внове.
Невестка моя так и не спускалась вниз. Артрит и повышенное кровяное давление приковали ее к постели. Даже спустя год после того случая она не перестала меня бояться. Так что и я не поднималась наверх. Деверь самолично носил ей еду на второй этаж.
Но как-то вечером она послала за мной.
Я пришла. Она отвела от меня глаза, вперилась в стену. И сказала:
– Не серчай. Мне надо кое-что тебе сказать. Просто у меня нет другого выхода.
Я не стала заходить к ней. Осталась стоять в дверях, чтобы ее не напугать.
– Да? – спросила я.
– Плохи наши дела. У мужа моего закончились деньги. Да и золота на продажу больше не осталось. Дальше так продолжаться не может.
