К Яромиру Славному прибыл посланник. Очень непростой, очень таинственный. Да такой, что и имя то его в секрете держалось, а уж лица даже ближайшие друзья царевы не видели. Обычно все посольства встречались пышно, с приличествующей владыке Брайдерии роскошью. Но только не это.
Двое спокойных и серых до невозможности, как одеждой та и видом мужчин сопровождали укутанного с ног до головы в белое посланца.
«… Белый как смерть в саване…» — переговаривались невольные свидетели шествия посланца к царевой горнице. Близкий друг Яромира Храброго Бранибор, искуснейший среди всей дружины царевой, лично просил нескольких гридней присмотреть за свитой посланца.
— Покажите гостям дом, угостите их чем-нибудь, — приказал воевода, понимающе кивнувшим парням. И добавил уже тише: — Глаз с этих двоих не спускать. Не похожи они на прислугу или охранников. Какие-то подозрительные, как бы чего не вышло.
Смешно было слышать такие слова от человека дикого вида с редкой бородой, но пышными длинными усами и клоками свисающих за ушами волос, каким был воевода. Да только вдобавок к виду звериному, Бранибор имел недюжинное чутье на всякие неочевидные вещи. И пользовался среди молодых воинов нешуточным уважением и почти сыновьей любовью.
Тем временем за тщательно запертыми дверями проходила встреча царя и посланника. Свидетелем её были лишь лучи света падающие на красный ковер сквозь множество маленьких оконец, расположенных возле самой крыши.
Яромир Славный восседая на престоле встречал гостя во всем положенном ему по праву блеске. Золотой бархат и аксамит украшали царский опашень, наброшенный на красный кафтан, с хищно нацелившимися ястребами. Покрытые золотыми галунами и каменьями сафьяновые сапоги с загнутыми кверху носами, в легком нетерпении выбивали ритм от мозаики пола.
Посланец преодолев добрую половину зала замер, словно бы в легком недоумении. Из малозаметных боковых ходов вошли и шагая в ногу, встали по обе стороны трона, четверо. Высокие шапки красного бархата, украшенные жемчугами и опушенные рысьим мехом, красные одежды с золотыми пуговицами и накладками, подбитые горностаями. Красные же сапоги с подковами. Трое из них были одеты так, лишь один — что встал спереди справа, у самой руки царя, имел одежду сходную, не менее богатую, но исключительно белого цвета. От маковки шапки до сапог. Двое задних воителей держали на плечах топоры — никак не церемониальные, а самые что ни на есть боевые. А тот, что встал справа имел при себе сразу два меча. Один на левом бедре в серебряных ножнах. И второй на правом — с куда более богатыми украшениями в золотых.
