Пусть вино попробует десять-пятнадцать человек. Но слухи об этой неслыханной щедрости и человечном отношении Темного Паладина перед боем разнесутся по всей стене. С одной стороны жест поощрения, а с другой готовая почва для образа близкого и понятного командира. Еще пара таких же запоминающихся мазков и готова сказочка. И уже не получится ополченцев тех же науськивать на приезжего командира, рассказывая, о его подлом характере.
Просто? А люди вообще натуры простые.
Добравшись до площадки над воротами, Реваз высунулся через зубцы, опираясь на одну руку и швырнув вниз пустую чару, внимательно всмотрелся в белые ряды стоящих среди снегов всадников.
Ого! Да их тут побольше чем десять тысяч! Куда как побольше. Ряды сливались с рядами и белой тенью уходили к дальним холмам. Темный Паладин почувствовал как у него спирает дыхание в зобу. То ли от вина и высоты, то ли от предчувствия. Предчувствия большой рубки.
— Трубите им сигнал готовности, — засовываясь обратно приказал Реваз собравшимся вокруг командирам лучников. Крейган молча подтвердил, взмахом руки. Вторя ему отмашки дали командиры. Слева и справа на стене замелькали сигнальные флаги. Над городской стеной протянулся низкий, угрожающий звук, похожий на рык разъяренного тура.
Когда его далекий зов дотянулся до передних рядов конных змей те, словно устрашившись, опустили оружие. За ними, как по команде, это сделало все степное воинство.
Сигнал смолк и лучники, затаив дыхание смотрели на рать былых союзников. От её строя медленно отделилась крохотная процессия — шесть всадников — и с помпезной торжественностью поползла в сторону стены.
— Переговорщики? — изумился Крейган, сам не заметив, что вцепился рукой в правый карваш Темного Паладина. Вся стена смотрела как приближаются к её подножию крохотные, но невероятно дерзкие мураши. Все. За исключением Реваза настороженно изучающего небо. Рассекающих его падальщиков. Со стороны невидимых отсюда гор с их теплыми воздушными потоками и перевалами, почти целиком оказавшимися в лапах царских дружинников, по небу неслась подобно комете алая точка. Все остальные птицы с хриплым криком убирались прочь с её пути.
Главный неприятель был сущим великаном, возвышающимся над остальными кочевниками как гора. Настоящий богатырь, как сказали бы брайдерийцы. Кожаные одежды с бессчетными ремешками на ногах, руках, поясе, груди и даже горле, облегали медведеподобную фигуру, жалобно трепыхаясь краями. Конусовидной формы шлем с плюмажем из конских и человечьих волос — гордость воина. Так же как и многочисленные золотые и железные цепи на шее, указывающие на высокий статус. На конском боку, рядом со сплетенной из локонов рабынь веревкой, болталась другая регалия — пять отрезанных голов. Из-за сильных холодов лики умерших хорошо сохранились. Хоть посмертные маски нельзя было рассмотреть, видно было, что три головы принадлежат женщинам.
