Стихия Перемен | страница 135



— Ублюдок, — прошипел своим простуженным голосом, один из сотников, высунувший голову над зубцами. — Баб бить и гордиться этим.

— В интересные тряпки он наряжен, — подал голос другой из-за спины Реваза. — Поди в латы быстрее зашиться, чем все пряжки застегнуть.

— Я слышал о таком и даже видел однажды. Зовутся тенонтры, — спокойно снимая зимние рукавицы и примеряя стрелковые с рублеными пальцами, пояснил седой стрелок-ветеран, прячущий обезображенное шрамами лицо, под натянутую на нос полумаску. Один из немногих он имел собственный лук. Длинное композитное чудовище, способное со ста пятидесяти шагов уложить панцирного пехотинца. — Их дубят особым способом и вроде даже вшивают в кожу мех чудодейских степных нечистей. Дают годков пять в их священной земле отлежаться, силушки втянуть. Тенонтру стрелы вообще не берут, а чтобы мечом её пробить, ужо не знаю, что за силы иметь надо.

— Расскажешь тоже, — фыркнул сотник. — Не стрелой, не мечом. Это ж он один может сам крепость взять? Если не устанет, или там сердечко не прихватит?

Пока стрелки спорили между собой Реваз оценил окружение гиганта. Двое из них были могучими воинами — или приближенные телохранители, или родственники. А может и то и другое. Они не носили щитов, довольствуясь парными ятаганами, отчего-то похожими на раскорячившихся ящериц. А еще одна парочка показалась Темному Паладину куда как странными. Молодой мужчина с гладко выбритым лицом, закутанный в черную бесформенную хламиду. И с ним еще один сын степей, но не слишком похожий на воина. Чересчур низкорослый, кривобокий со слабыми тонкими руками, одетыми в просторную одежду. Таких не то что в походы не берут, таких часто в колыбели степняки душат. Слабый ребенок рождается если отец прогневил Небо, или если в него вселились злые духи. Оба варианта для дикарей неприемлемы. И наконец последним в команде был заголосец. Узколобый, с невыразительным недобрым лицом, широкогрудый и крепко сбитый наемник в серых латах. Такие обожают мучить, прежде чем убить.

— Знакомое лицо, — удивился Крейган, показывая на заголосца. Тот как раз гордо окидывал городскую стену взглядом триумфатора. — Кажется этот парень служил Рыжей Бороде.

Реваз из-под бровей покосился на щегла:

— Кто он? Как зовут?

— Да что я помню имена всего наемничьего отребья, что ли? — в свою очередь покосился на Темного Паладина Крейган. — Говорю ж, лицо знакомое. Лучше сказал бы мне кто, что во-он там за божий человек весь в черном, глазенками сверкает? Печенкой чую колдун.