Пумба сильно струхнул, но сделал вид, что ничего особенного не произошло. А Тимон вообще решил вести себя так, как будто всё ещё обладал богатырской силой. Поэтому он, как ни в чём не бывало, продолжал валяться на траве, заложив передние лапы за голову и задумчиво жуя травинку.
– А, это вы? – лениво произнёс Тимон, обращаясь к гиенам. – Ну что, не удалось вам освободиться от своего короля? Сами виноваты – нечего было жадничать. Если этих яблок переесть, то не только сил не прибавится, но и последние уйдут.
– Что-о-о?! – не поверил ушам Шрам. – Так вы, значит, решили стать силачами, чтобы свергнуть меня?!
– Не слушайте этого обманщика, Ваше Величество, – засуетился Банзай, а остальные гиены даже зажмурились от страха. – Он специально настраивает нас друг против друга, чтобы разрушить наше единство!
– Какое единство, презренная гиена! – возмутился Шрам. – Я – ваш хозяин, вы – мои слуги – вот и всё единство. А когда оно мне надоест, я сверну вам шеи или, если мне будет лень возиться, просто прогоню вас прочь.
Гиены обиженно заворчали, но перечить хозяину не посмели.
– А, и ты здесь, облезлая кошка? – воскликнул Тимон, как будто только что заметил льва. – Наверное, соскучился по своему лучшему другу Пумбе? Что ж, добро пожаловать – мы оба тебя ждали. Эй, Пумба, смотри, кто пришёл! Теперь сможешь как следует потренироваться.
Но перепуганный кабан молчал. Ему было понятно, что надеяться не на что – Шрам не простит унижения.
Наступившую тишину внезапно расколол гром, хотя небо было ясным, и со стороны пустыни послышался какой-то странный шум – то ли гул, то ли топот. Шрам подозрительно оглянулся, но сквозь заросли ничего не смог увидеть. Поэтому лев приказал Хохотуну:
– Быстро сбегай и узнай, что там, в пустыне, случилось!
Хохотун припустил со всех ног в том направлении, откуда слышался шум. Счастливец был очень доволен, что удалось оказаться подальше от Шрама в тот момент, когда властелин мечет громы и молнии, которых гиены боялись больше небесных.
– Так-так, – грозно сказал Шрам. – С вами, Банзай и Шэн-си, я после разберусь. А от тебя, Тимон, я вот что хочу узнать...
Внезапно необычный гул усилился. В нём уже можно было различить тяжёлый топот, треск ломавшихся деревьев и какие-то трубные звуки. Казалось, с высокой горы в оазис сходит лавина. Но ведь ни одной горы поблизости не было! Шрам вздрогнул, насторожился, но тем не менее задал вопрос, который больше всего его волновал:
