4 ноября я получил телеграмму от мистера Престона, британского консула в Екатеринбурге, в которой у меня спрашивали, можно ли послать отряд для участия 9 ноября в празднестве по случаю провозглашения независимости Чехословакии и презентации флагов четырех батальонов чешской национальной армии. Я посоветовался с генералом Ноксом, и он, получив похожую телеграмму от генерала Гайды, командовавшего войсками в Екатеринбурге, спросил меня, нельзя ли послать отряд, который посетит несколько участков фронта на Урале для оказания моральной поддержки уставшим от войны ветеранам наших союзников. Было решено, что для этой цели я возьму полковой оркестр и охрану из сотни отборных солдат. И чехов, и русских огорчало долгое ожидание обещанной помощи из Англии и появления на сцене первых солдат в форме.
Все приготовления к моей поездке были сделаны, отъезд из Омска назначен на три часа дня в пятницу. Утром в пятницу мне сообщили, что военный министр адмирал Колчак тоже поедет на чешскую церемонию, и поскольку локомотивов не хватало, не позволю ли я, чтобы его вагон прицепили к моему поезду. Я с готовностью согласился. Около полудня поступила еще одна депеша, в которой мне сообщали, что вагон адмирала занят женами и детьми его бывших подчиненных, флотских офицеров, что других вагонов нет, но что к семи вечера они надеются найти вагон. В результате мы не могли выехать из города до этого времени. Не успели мы, проделав меньше мили пути, добраться до станции на магистрали, как служащие сообщили мне, что в вагоне адмирала что-то сломалось и, чтобы устранить неисправность, понадобится два часа. Я почувствовал, что это намеренная попытка не дать адмиралу или мне совершить поездку. В одиннадцать вечера я пошел в мастерские, где должны были заниматься ремонтом, и просидел на наковальне до четырех часов жуткой сибирской ночи, пока добродушный русский кузнец не закончил свою часть работы. Ни одному русскому чиновнику даже не придет в голову сделать что-нибудь прямо, если есть какой-нибудь извилистый путь добиться своей цели. Поэтому полковник Франк от моего имени телеграфировал всем начальникам на железной дороге, приказывая, чтобы они под страхом расстрела на месте освободили свои участки путей и подготовили на каждой предполагаемой остановке локомотивы для экспресса, которые смогли бы везти дальше поезд адмирала сразу же после его прибытия. Мы подкупили старого русского проводника, чтобы он раздобыл нам российский флаг и прикрепил его к вагону адмирала, что он и сделал. Так мы стали первым поездом, который осмелился проездить с российским флагом больше года. Кроме того, у нас было два Юнион Джека, и мы с русскими служащими сочли, что такая комбинация должна вызвать наибольшее уважение.
