Время шло. Приближался день родов. По небу бежали тяжёлые грозные тучи. Они несли с собой осень с холодами и ранними сумерками.
В день, когда окна побелели от первого снега, у Аделе начались схватки.
Привели повитуху, и они с Аделе уединились в спальне, где наследнику замка суждено было появиться на свет. Вдруг внизу постучали: прибыл посыльный с письмом. Войдя, он увидел суету, узнал, что происходит, и растерялся.
Стряхивая на ходу снег, посыльный прошёл в спальню. Взглянув на роженицу и повитуху, он опустил взгляд, немного подумал и удалился.
— Простите, ошибся адресом, — на всякий случай бросил он.
Аделе догадалась: когда ребёнок родится, этот человек скажет, что Уго погиб.
Но думать об этом она не могла: боль разрывала её на части.
Мальчик родился крошечным и не плакал. Увидев его, акушерка ахнула.
Ребёнок был белый как молоко: не дитя, а чудовище.
Когда новорождённого обтёрли, льняная простынь побелела, словно её окрасила кожа младенца. Ребёнок заплакал. Белые слёзки стекали у него по щёчкам. Только это была не вода, а самый настоящий йогурт!
— Надо же! Ребёнок, а сделан из йогурта! — воскликнула дочь повитухи, которая помогала матери и как раз в это время внесла ведро с кипячёной водой.
— Быть такого не может, — удивилась повитуха.
— Он умер? Я видела посыльного. Скажите мне правду, умоляю. Он мёртв? — бормотала Аделе. Глаза её были сухи, все слёзы она уже выплакала.
— Нет, милая, — всхлипнула повитуха. — Сыночек твой жив… к сожалению.
Но Аделе беспокоилась не о ребёнке.
— Нет же, нет! Я спрашиваю о моём муже. Скажите, он умер?
Её мало волновало, что мальчик родился белого цвета, что он тает от воды и пахнет от него йогуртом, а не ребёнком. Её не испугали его огромные бледно-голубые глаза, которые умоляли о помощи: ребёнку надо было срочно дать молока. А может, он искал своего отца среди призрачных фигур, которые обступили его со всех сторон.
Увидев сына, Аделе мигом потеряла к нему интерес.
— Ах, если бы я только пообещала старухе отдать тебя! Уго бы вернулся через три дня! Эх, сыночек! Уго, где ты?
Она передала мальчика повитухе и отвернулась лицом к стене.
— Унесите его! Уберите немедленно! Я не желаю его видеть!
Так и поступили.
Кормилица по имени Бруна, добрая толстуха с юга, бросила все дела и занималась только ребёнком. Она пела мальчику колыбельные на незнакомом языке. В них говорилось о море:
На берегу большого моря
плачет девушка от горя…
Поэтому Мальчик Йогурт усвоил на всю жизнь: море похоже на заботливую тётю, которая готова сделать всё, чтобы ему было хорошо.
