Прожив около полугода в России и будучи в течение нескольких лет начальником Русского отдела в прусском Генеральном штабе (русско-японскую войну он провел прикомандированным к японской армии), Гофман был хорошо знаком с нашей армией и сносно, хотя и не свободно, говорил по-русски…
Гофман представлял среди всех окружавших его наиболее импозантную фигуру. 'Вильгельм знал, кого поставить начальником штаба Восточного фронта при бесцветном Леопольде и кому поручить переговоры с большевиками. В свою должность Гофман вступил лишь недавно, выдвинувшись как автор плана Танненбергского сражения двадцатого августа. Он был произведен в генералы с подчинением по линии службы Фалькенгайну…
По внешнему виду это был типичный немец: высокий, плотный, слегка рыжеватый, с гордым, злым лицом, высокомерно державшийся со всеми. В своей каске с шишаком он представлял красивую воинственную фигуру, но я находил, что еще более к нему шел бы древнегреческий головной убор с двумя большими рогами. Лучшего натурщика нельзя было бы сыскать для какого-нибудь Марса! Чувствовалось, что он дирижер, твердо держащий в своих руках все: от войск на фронте до лакеев в офицерском собрании. Все беспрекословно повиновались не только его приказаниям, но даже малейшим знакам… Помнится, я читал в каком-то немецком сочинении, уже после Великой Отечественной войны, что Гитлер усвоил полностью систему взглядов, идей и понятий, высказывавшихся Гофманом по военным и политическим вопросам. Состоя лидером военной партии, он был идейным выразителем и взглядов Вильгельма на славянство как на навоз для удобрения немецкой культуры. Позднее Гофман выступил с книгой… «Война упущенных возможностей». Он сожалел в ней, что главный удар в начале войны был направлен не на Россию…
Зная, что в планы русского Генерального штаба не входило отступать в глубь страны, Гофман развивал мысль, что, действуя вместе с австрийцами, немцам удалось бы нанести России сокрушительный удар, избегнуть вовлечения в войну Англии, Италии, Румынии и Америки. Эти расчеты на успех он строил на малой подготовленности к войне русских, на революционном настроении народа, на малой авторитетности русского командования…»
Эсэсовский генерал Шелленберг (глава внешнеполитической разведывательной службы ведомства Гиммлера) высказывает сомнения в естественности смерти Гофмана, последовавшей в 1927 г.
В 20-е годы Гофман и влиятельный германский промышленник Рехберг сколачивали всеевропейский экономический и военный союз против красной России. Им удалось даже втянуть в это дело прославленного французского маршала Фоша, всю жизнь относящегося с подозрением к Германии. За недомолвленностью Шеллен-берга проскальзывает вполне недвусмысленный намек на ОГПУ. Сейчас с уверенностью сказать невозможно, но не исключено, что Гофману умереть подсобили из Москвы: слишком привычным это было для Кремля и Лубянки. Гибель генералов Врангеля, Кутепова, Миллера, множество других так называемых загадочных убийств по всем землям Европы — мы-то теперь знаем, что
