У России скривлены кости. Кости были скривлены и у русского офицерства. Навыки России, походка ее мыслей были им понятны. Но революцию они приняли радостно. Война тоже измучила их. Империалистические планы не туманили в окопах и у окопов никого, даже генералов. Но армия, гибель ее застилала весь горизонт. Нужно было спасать, нужно было жертвовать, нужно было надрываться: таких было много… Мы сами не сумели привязать этих измученных войной людей, способных на веру в революцию, способных на жертву, как это они доказали не раз. Такова была судьба всех грамотных русских, имеющих несчастье попасть на ту черту, где кровавой пеной пенилось море — Россия…»
Офицер не разбирался в тонкостях социал-демократического отношения к войнам. Он четко нес одно: армия и он, офицер, созданы для защиты Отечества. Долг офицера — сражаться, не допускать врага на родную землю. И не только сражаться, но и делать все для сохранения боеспособности армии, ибо, пока есть армия, государство существует.
Здесь сразу обозначилась основа расхождения офицерства и большевиков.
Между тем расправы над офицерами входили в быт страны еще до Октября 1917 г. Оськин свидетельствует:
«…Газеты столько раз сообщали о массовом избиении офицеров в Петрограде, Москве и других городах, особенно старших генералов…»
Антивоенная пропаганда Ленина и большевиков, их стремление разложить армию как единственную силу, преграждающую им путь к захвату власти, организация травли офицерства как классового противника, а после и их убийства, погромы — в итоге это не могло не сказаться на настроении этих самых, единственно грамотных людей в России.
К лету 1917 г. германские войска захватили обширные пространства бывшей Российской империи. Подрывать в этих условиях боевую мощь Вооруженных Сил представлялось образованной части русского общества прямым предательством. Именно тогда и зарождается «миф» о Ленине — «шпионе германского Генерального штаба».
Об этом «мифе» все тот же генерал Гофман пишет:
«Разложение, которое русская революция внесла в ряды армии, мы стремились еще больше углубить путем пропаганды… Немцы, находившиеся с Россией в состоянии войны, имели полное право предпринять все меры для того, чтобы разложить вражескую армию, поскольку русская революция не оправдала наших надежд на заключение мира (имеется в виду Февральская революция 1917 г. — Ю. В.)… Точно так же, как мы направляли против русских окопов ураганный огонь, точно так же, как мы отравляли их ядовитыми газами, мы имели также полное право использовать против них все средства пропаганды, в том числе и провоз Ленина через германскую территорию…»
