Он был шибко посвящен в финансовые секреты партии, очень близко стоял (ближе нельзя) к делам Гельфанда.
Это он, Радек, в дни процесса над Зиновьевым и Каменевым, напишет статью в «Известиях», и там среди прочих будут слова: «Троцкистско-зиновьевская банда и ее гетман Троцкий…»
Даже перед лицом смерти, кровавой драмы целого народа Радек оставался все тем же шутом и клоуном.
А дальше… дальше для Карла Бернгардовича — небытие, еще одно имя в «женевском» списке. Чуть старше пятидесяти годов, был лишен радостей существования, да тоже не просто так, а подцеплен к громкому и позорному процессу врагов народа. Вся страна требовала на митингах смерти им, оборотням. И голосовали на митингах всей страной.
Растление народа — одна из основных забот этой партии.
Ну, а после — реабилитация. Что еще нужно?..
Это более чем умилительно: мучили человека, вколотили в землю, обрекли на позор родных и близких, а взамен — бумажка. Взамен жизни, счастья тысяч людей — бумажка. Мол, терзали и угробили зазря, ложный оказался расчет движения.
И не смей возмущаться, требовать палачей к ответу. Это невозможно, ведь эти убийства, как и любые притеснения и приговоры поныне, — существо государственной власти на этой шестой части суши. Требовать кого-то к ответу — стало быть, требовать к ответу государство.
Словом, радуйся: есть реабилитация — и не обижайся, коли слежка и там какое другое наблюдение за тобой сохраняется.
Держи бумагу — и шепчи «спасибо».
Пробу своему «таланту» Сталин устроил на двух великих вождях. Ленин и Троцкий относились друг к другу далеко не с доверием, особенно Ленин, который не скупился на ярлыки, отмечая Троцкого, среди прочих таким достойным именем, как иудушка-Троцкий.
Ленин вообще питал к меньшевизму, пожалуй, еще большую ненависть, нежели к белым. Для него они были злейшими врагами рабочего класса, и прежде всего потому, что вносили в него раскол, все время оспаривая позиции большевиков. Между Лениным и Троцким не существовали даже просто открытые, товарищеские отношения, не говоря уже о добросердечных. Порой представляется: Ленин лишь терпит его…
И вот этим воспользовался Сталин. Он нагло изолировал больного Ленина, не опасаясь никого, в том числе и Троцкого. В любом случае Ленин не должен был обратиться к Троцкому. Он для него оставался чужаком в партии. Пусть великим (из-за практической пользы), но чужаком.
Сама изоляция Ленина — в общем, дело его собственных рук. Действия Сталина стали возможны из-за партии, точнее, обстановки в партии, когда низы по-солдатски подчинены верхам. И что там наверху — их в это не считают нужным посвящать. Поэтому вся масса дисциплинированно, по-солдатски выполняет указания сверху.
