— Великолепная мысль! — подхватил директор.
В жизнь Михайлова вошло новое: стол его теперь был завален оперными клавирами, книгами по теории музыки, гармонии. Среди его знакомых появились музыканты, артисты, преподаватели консерватории, многие из них искренне полюбили необычного заочника.
Однажды Михайлов увидел в храме, среди молящихся, своего любимого артиста, но тот ушел, не дождавшись конца службы. Михайлову сказали, что он просил передать привет и, между прочим, спрашивал, почему Михайлов, обладая таким голосом, не пошел в Большой театр?
Этот известный, хотя и молодой еще певец начал свою артистическую жизнь при Советской власти. Ему не приходилось таскать тяжелых тюков на пристани, читать за рубль «апостола» и учиться у пропойцы-певчего. Как ему было понять, почему Михайлов не в Большом театре?
…Шло время. Голос Максима Дормидонтовича креп, ширился. Этим он был обязан не только своей могучей природе, она одна, без правильной вокальной школы, не могла бы так обогатить его. Михайлов понимал это. И когда прервались занятия с Ошустовичем, он продолжил их самостоятельно. Постепенно все глубже вникал он в русскую классическую музыку, и она раскрывала перед ним свои несравненные красоты.
По-новому зазвучали теперь для него и те деревенские песни, которые слушал он, босоногий оборванный мальчишка, в детстве, песни, растревожившие когда-то его маленькое сердце, заставившие навеки полюбить музыку. Теперь он понял их притягательную силу: тогда они, словно белой чистой порошей, приукрасили беспросветную темень сиротской жизни. Усилием воли и необыкновенной жаждой все знать Михайлов за сравнительно короткий срок прошел почти всю программу консерватории и чувствовал, как вместе с теоретическими знаниями росла культура его голоса, ширился диапазон. И все чаще и чаще возвращался он к сокровенной мысли: «А может быть, еще не поздно?..».
Хотелось посоветоваться с кем-нибудь, кто не осудит, кто поймет его, спросить, не поздно ли менять свою жизнь да и есть ли к этому основания?
Но кому поведать свои затаенные думы? Особенно близких людей среди новых знакомых у него еще не было, а людям из того мира, который он стремился оставить, он не мог довериться…
И вот однажды сама жизнь послала ему советчика.
Как-то после службы Михайлов возвращался домой. Вдруг на улице его кто-то придержал за рукав.
Горький!
От неожиданности Михайлов так растерялся, что сразу даже не понял, что говорит ему писатель, четко расслышал только упоминание о Шаляпине, о Волге.
