— Поезжай, — повторил Тато.
— Хорошо, хорошо, я подумаю об этом. Вы еще не собираетесь ложиться спать? У меня уже глаза слипаются.
Когда мать ушла, Тати прошептала, пожав плечами:
— Мама, кажется, еще сердится на меня.
— Послушай, Ти, — начал Тато, — что я хочу тебе сказать. Но обещай прежде, что не рассердишься. Мы ведь с тобой обычно говорим откровенно обо всем.
Тати ответила:
— Я знаю, что ты хочешь сказать: «Учись хорошо, Ти, маму беспокоит твое отношение к занятиям».
— Вот и не угадала, — сказал Тато. — Все знают, что ты стала лучше заниматься. Ведь если ты захочешь, то легко сможешь получать более высокие отметки, чем я. Ты вчера на контрольной по физике не ответила только на один вопрос. А я неправильно ответил на два. И мама тоже знает, что ты сейчас учишься лучше.
— Ну, что же ты хотел сказать? — сердито спросила Тати.
— Ну вот, набрасываешься раньше времени. Не хочу говорить.
— Я тебя и не просила! — закричала Тати и зажала уши руками.
Она делала вид, что читает книгу. Ее душил гнев. Гнев на Тато, на мать, на всех, кто считал ее неисправимой.
Опершись на руку, Тати посмотрела на брата.
— Я тебе не какая-нибудь вещь, чтобы так обращаться со мной!
— Выслушай, Ти, я ведь тебе с самого начала сказал, чтобы ты не кипятилась раньше времени. Дашь ты мне сказать или нет?
— Ну и придира ты!
— Ладно, пусть я придира. Но ты сама не набрасывайся так на меня.
Тати еще сердилась, хотя в душе она была благодарна брату за его участие.
— Ну уж выкладывай, что там у тебя.
— Ты же видишь, Ти, мама не решается уехать. Дай сначала скажу я. Я думаю, она беспокоится за тебя. Она, наверное, боится, что твоей серьезности в учении хватит ненадолго.
— Она думает, я тут буду дурачиться, пока ее нет?
— Пойди к ней и скажи, что будешь хорошо учиться. Сходи к ней сейчас, Ти, — уговаривал сестру Тато. — Ты не можешь не пожалеть ее. Она хочет навестить бабушку, а все ее мысли заняты тобой.
— Стоит ли обещать, если я сама не знаю, сдержу ли я обещание?
— Так ты опять хочешь учиться спустя рукава? Да как ты можешь?!
— Ты что же думаешь, что я нарочно балуюсь? Просто, когда меня что-нибудь увлечет, я не могу удержаться, чтобы не нарисовать. Все происходит само собой. А тогда уж с уроком покончено. У меня прямо руки чешутся. Ужас какой-то! Стоит мне начать рисовать, как я забываю обо всем на свете. И в конце концов даже учитель замечает, что я рисую…
Тато хотел было продолжить спор, но отказался от этой мысли, зная, как упорно Тати стоит на своем.
