- Понимаете, при таком освещении, да еще в тумане... - Мартин умолк, перебирая в памяти вчерашние впечатления. - Он был очень бледен.
- Он был лысый? - спросил Мэдден, сделав в своей книжечке какую-то пометку. - Или у него была большая шевелюра?
И снова Мартин засомневался:
- На нем, пожалуй, была какая-то шляпа.
- Какая шляпа?
Мартин пожал плечами.
- Шляпа как шляпа.
- Может быть, кепка? - подсказал Мэдден.
- Нет, нет, не кепка. Шляпа.
- А какой он был из себя? - методически дознавался Мэдден, записывая каждое слово. - Высокий, приземистый или какой?
Мартин в замешательстве покачал головой.
- Вы знаете, боюсь, что от меня вам будет мало проку. Он стоял под самым окном, вон там, и свет падал на него сверху, и... и я даже не берусь вам сказать... Но так, по впечатлению, он был скорее плотного телосложения.
- У вас есть какие-нибудь предположения, кто бы это мог быть, а, сержант? - спросил Виллард.
Полицейские понимающе переглянулись.
- Видите ли, мистер Виллард, - сказал Мэдден, - в любом городе всегда найдется два-три любителя шляться по ночам. Проверим, у нас тут возле банка строят новый торговый центр, а рабочих привезли из Нью-Хэйвена. Разные, очень разные там попадаются люди. - Он явно не доверял этим чужакам из Нью-Хэйвена. Мэдден закрыл свою книжечку и спрятал ее в карман. - Если что-нибудь выяснится, мы дадим вам знать.
- Если бы я увидел его снова, я узнал бы его непременно, - повторил Мартин, пытаясь реабилитировать себя в глазах полицейских.
- Если у нас возникнут какие-нибудь подозрения, мы тогда вызовем вас взглянуть на задержанных, - сказал Мэдден.
- Завтра вечером меня уже не будет. Я улетаю во Францию.
Полицейские снова переглянулись; их суровые взгляды не оставляли ни малейших сомнений в том, что они думают о некоторых американских гражданах, которые, являясь свидетелями преступления, позволяют себе улетать во Францию.
- Что ж, поглядим, что тут можно сделать, - сказал Мэдден мрачно, без всякого оптимизма.
Мартин и Виллард долго смотрели вслед полицейской машине, пока она не скрылась из виду.
- Знаешь, забавно, - сказал Виллард, - до чего запросто полицейский может заставить тебя почувствовать, что ты кругом виноват.
Они вернулись в дом, и Виллард пошел звонить Линде, что все в порядке, полицейские уехали и можно везти мальчишек домой.
В тот же день они были приглашены к одним друзьям на коктейль, а потом к другим друзьям на обед, и Линда поначалу сказала, что она никуда не пойдет, что ей даже подумать страшно, как это она оставит детей одних в доме после того, что произошло. Виллард в ответ поинтересовался, не собирается ли она сидеть дома все вечера напролет, пока детям не стукнет двадцать. И добавил, что кто бы ни был этот человек, но напугали его как следует и он теперь постарается держаться от их дома на самом почтительном расстоянии. Тут Линда решила, что он прав, но сначала она должна все рассказать служанке. Было бы бессовестно вот так уйти и оставить служанку в полном неведении. Но, предупредила она мужа, весьма возможно, что после этого служанка соберет свои вещички и уйдет. А служанка у них была не из спокойных, ей было уже немало лет, и работала она в их доме меньше двух месяцев. С тем Линда и отправилась на кухню, а Виллард стал прохаживаться по гостиной, нервно вздрагивая на каждом шагу.
