- Погоди, Джонни, - Линда протянула руку и остановила его. - Лучше утром. А то ты позвонишь, они примчатся и всю ночь не дадут нам спать.
- Но нельзя же сидеть сложа руки, - возмутился Виллард, - и смотреть, как какие-то люди безнаказанно взбираются по лестницам и ломятся в твой дом.
- Я не вижу проку в этом звонке, - сказала Линда. - Сегодня они его все равно не поймают.
- Что верно, то верно, - заметил Мартин.
- Зато они непременно полезут наверх осматривать детскую, разбудят мальчиков, напугают их... - Линда говорила сбивчиво и нервно. До этой минуты она держалась молодцом, но теперь наступила реакция, она была вся как на иголках и ни сидеть, ни разговаривать спокойно уже не могла. Зачем все это нужно? - продолжала она. - Ты не должен быть таким упрямым!
- Кто упрямый? - изумился Виллард. - Я сказал только, что хорошо бы вызвать полицию. Я что, на этом настаивал? Мартин, скажи хоть ты!
- Ну, как сказать... - начал Мартин рассудительно, желая задобрить сестру. - По-моему...
Но Линда не дала ему договорить.
- В конце концов он же ничего не сделал! Заглянул в окно, только и всего. И не спать целую ночь из-за того, что кому-то взбрело в голову заглянуть к вам в окно, - по-моему, это глупо. Я вообще готова поклясться, что это был не грабитель...
- То есть как? - возмутился Виллард.
- А что ему здесь грабить? Драгоценностей у меня нет, а моей единственной шубе уже семь лет от роду, и ни один вор, если он в здравом уме...
- Тогда что же он все-таки делал на этой проклятой лестнице? - спросил Виллард.
- Может быть, он просто-напросто охотник подглядывать в чужие окна, предположила Линда.
- Просто-напросто! - Виллард залпом проглотил свое виски. - Если ты ходишь целый день в чем мать родила, не задергивая при этом штор...
- Ну не будь таким ханжой, - сказала Линда. - Кто меня здесь видит, кроме бурундуков?
- Здесь! Если бы только здесь! А то где бы мы ни жили. Ох, эти современные женщины! - Он с горестным видом повернулся к Мартину. - Вот женишься - сам увидишь: половину времени ты будешь бегать и задергивать шторы, если ты, конечно, не хочешь, чтобы вся Америка любовалась тем, как твоя жена одевается и раздевается.
- Не ханжи, Джон, - Линда повысила голос. - Ну кому в этой глуши может прийти в голову...
- Мне, - сказал Виллард, - и этому типу с лестницей тоже, видимо, пришло в голову.
- Кто знает, что у него было на уме? Ладно, я сдаюсь. С сегодняшнего дня начинаю задергивать все шторы до единой. Но все равно это ужасно. Так жить в своем собственном доме. Как в тюрьме.
