Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие | страница 25

Судьба этого письма оказалась печальной. Я хранил его в развернутом виде между страниц моего альбома с материалами о рок-н-ролле. Портрет с автографом лежал среди других фотографий Элвиса. После моего ареста в 1965 году альбом со всем содержимым был изъят при обыске, как и все грампластинки. Дальнейшая судьба драгоценного послания мне неизвестна. Последний раз я видел свой разорванный альбом на полу в кабинете следователя. Было видно, что его топтали сапогами.

В конце 70-х я оказался в эмиграции в Нью-Йорке, где однажды столкнулся с одним из самых ярых поклонников Элвиса в Америке. Он собирал буквально всё связанное с покойным Королем. Когда я ему рассказал о весточке от Элвиса, он мне не поверил и сделал запрос в фан-клуб, на адрес которого когда-то было выслано письмо. Там подняли архивы и нашли копию моего послания. А самое главное, нашли копию ответа. Воодушевленный коллекционер вернулся ко мне с карманами, набитыми наличностью. Коллекционер предложил за письмо десять тысяч долларов. Что я мог ответить?..

Для записи любимых песен я приобрел у паренька из соседней школы специальный аппарат, собранный по чертежам из журнала «Юный техник». С грехом пополам нарезав пару пластинок, я ощутил предпринимательский зуд, заставивший меня направиться в магазин «Мелодия» и предложить свой товар высокому парню с бородкой по имени Алеша. Он приобрел эти «уникальные» пластинки за 10 дореформенных рублей, и с того момента я стал подпольным бизнесменом. В дальнейшем сам старался не торговать. Этим занималась группа сбытчиков.

Так продолжалось до тех пор, пока в мое окружение не внедрили стукача, который заказал большую партию накануне праздника 1 Мая 1960 года. После бессонной ночи, когда на полу квартиры высились горы стружки и лежали пачки пластинок, в шесть утра в дверь нашей коммунальной квартиры позвонили. Открыла моя перепуганная мать. На пороге стояли милиционеры с двумя понятыми. В результате обыска вынесли весь заказ, оригиналы и сам станок. Меня тоже «изъяли» вместе с имуществом и отвезли в райотдел на бывшую улицу Ракова (ныне — Итальянскую). Туда же доставили еще человек двадцать «писарей» со всего города.

Вот здесь-то я и увидел впервые всех своих коллег — энтузиастов подпольной звукозаписи, и среди них Руслана Богословского, которого уже брали, как оказалось, неоднократно. Он держался молодцом соответственно гусарской внешности и офицерской выправке. Как выяснилось позже, наследственной. Станок его блистал никелем и хромом в отличие от наших самопалов.