Жарко. Отовсюду собирается запах человеческого тела, и особенно несет из углов, когда проходит поезд.
Какой-то мужчина с женой и двумя маленькими детьми пытается пристроиться в закутке. Один малыш заливается слезами. Мужчина снимает рубашку, и видно, что белье не менял уже несколько дней. У него усталое лицо, но выражение глаз доброе и ласковое, и ребенка успокаивает сам тихо и терпеливо.
Взглядываю на девочку, она смотрит на меня.
Подобной синевы глаз я еще никогда не видел... У неба такой не бывает, теплая, мягкая, какая-то сладостная и чистая.
— Привет, — говорю ей. — Я испугался, что наступил на тебя.
Мне хотелось объяснить, почему я около нее.
Она ничего не говорит, только смотрит на меня. Полагаю, ей года три.
— Сколько тебе лет?
— Пять, — голос у нее сонный.
Но она явно не выглядит на пять.
— Хочешь жвачку? — Это единственное, что у меня есть для нее.
Она качает головой.
— Я хочу. — Это мальчик, которого я до этого не заметил. Он в шортах и с невероятно грязными коленями . Но лицо чистое и протянутая рука более или менее тоже.
Отдаю ему всю пачку «Бичнат».
— Спасибо, янки. — Голос у него резкий и писклявый; взяв, он тут же исчезает.
— Ты давай лучше спи, — говорю я девочке.
— Я не могу.
Ее мама просыпается. Улыбаюсь ей, чтобы успокоить.
— Мне надо кое-куда, — грустно произносит девочка.
Немного поколебавшись, предлагаю:
— Я отведу ее.
Глаза у матери тоже голубые, они мягчеют, когда она взглядывает на меня.
— Хочешь со мной? — обращаюсь к девочке.
— Да.
Беру ее на руки. Она ничего не весит. Усаживаю ее на плечо, она замирает от восторга, и мы пускаемся в путь.
Вначале поднимаемся по одной стороне эскалатора, потом спускаемся по другой, потом я ее кружу, мы останавливаемся и снова едем по эскалатору.
Она смеется все время. Но я догадываюсь об этом только по легкому вибрирующему дыханию на затылке. Наверное, боится кого-нибудь разбудить.
Каждую минуту с грохотом проносятся поезда.
Две женщины у стены с вязаньем в руках смотрят на нас с улыбкой. Одинокий мужчина отрывается от книги Пруста. У него толстые очки, глаз не видно и губы неподвижны, но как-то чувствую, что ему приятно смотреть на нас.
Девчушка легонько теребит меня за ухо: «Вот здесь».
Я подношу ее к табличке и опускаю на пол.
— Я быстро, — говорит она застенчиво.
Острый запах дезинфекции смешивается здесь с запахом людей, сигаретного дыма и пищи. Сбоку стоит какая-то огромная толстуха и разламывает сосиску.
Малышка возвращается. Ее глаза стали еще голубей.
