Сэм держит носом вниз, срывает кислородную маску и ругается:
— Никуда мы эту чертовину не доставим.
Прохладительной волной для экипажа слышатся эти его слова. А то бы сегодня конец, думаю, дождались бы нас «сто девятые». И пошли бы садить зенитки. Нам ничего этого не выпало.
Да, прежде мы ни разу не поворачивали обратно с полпути. Дать себе такой вот отбой — приятного мало. Вдруг бы да справились. Вдруг бы эта телега не рассыпалась. Хорошо, что я не Сэм. Хорошо, что не мне решать.
Наверное, Дулитл рассердится. Возможно, Шпатц вызовет нас и назначит десять вылетов сверх нормы. Им охота слушать про черные столбы дыма, про фонтаны огня, про города, стертые с земли.
Работа у нас — доставка грузов, но вот этот самолет — грузовик непригодный.
Грант выводит на аэродром.
Можно вырубить номер первый, чтоб глядеться приличней, но мы не стали этого делать.
Все технари, все наземные высыпают, когда мы садимся и рулим. Дежурный глаз не поднимет. «Джип» эскадрильи уже рядом. Майор Макпартлин начальнически напыжился, готов дать выволочку.
Мне ясно, что они все думают. Мы, мол, струхнули: прижало, круто прижало, вот и подались домой.
Никто из экипажа друг на друга не взглянул, пока вытаскивали наши причиндалы. Никто шуму не поднимает. Солнце муторно светит в дымке.
— Вам бы туда не добраться. — Это дежурный, осмотрев моторы, подходит к нам. — Номер один свое отработал.
Экипажу от этого полегчало малость, и в грузовике на обратном пути пошли понемногу разговоры.
— Как-то оно для нас непривычно — в такое время дня здесь оказаться, — замечает Кроун.
— Ну почему нам дали эту клячу?! — рассуждает Шарп. — Я ведь думал, нам достанется другой самолет, тот наш, новенький.
— Достанется после сегодняшнего, — говорит Сэм. — Я этим друзьям готов сказать пару слов. — Да, ему предстоит обо всем, что было, доложить в штабе.
Я утомился, будто сработали мы вылет, как намечалось.
Отстранены
Старички да и только. Белый свет не мил. Гляну в зеркало — там не лицо, а маска угрюмо пялится на меня. Глаза горят. Белки исчерчены красным, зрачки расширены. Все мы такие.
— Пускай отстранят, — произносит Сэм. — Эдак нас укокают.
Двенадцать суток мы в дежурной группе. Сначала четыре дня просидели без дела, восемь дней подряд вылеты.
У Гранта лицо вообще худое, а тут стало почти прозрачное. К Бэрду не подойди. Все они потеряли сон.
Я сон не потерял. Или это просто подвид смерти. Вытянусь на койке, и все мышцы, чувствую, напрочь выключаются. Радости от этого, чуть. Мышцы дряблы и безжизненны. А следом начинают помалу отмирать кончики нервов, пока не явится Порада будить нас:
