– Без угроз, Королева, – мрачно сказал Повелитель. – Сейчас ты беспомощна, а я при желании могу стереть тебя в порошок.
– Я тебя не боюсь, – твердо ответила Нола, хотя от такой угрозы дрожь прошла по телу. – А вот тебе стоит побеспокоиться за свою шкуру. Когда Король-Лев все узнает, он отомстит тебе.
– А вот и нет, – расхохотался Шамиссор. – Король-Лев сейчас попал в паутину гораздо более прочную, чем та, в которую угодила ты.
Шамиссор взмахнул лапой, показывая, что аудиенция окончена. Многочисленные стражники тут же окружили львицу и стали теснить ее к выходу. Нола раздраженно подчинилась их настойчивому давлению и вернулась в сырую темницу. Вдогонку ей грохотал злорадный смех Шамиссора.
– Ничего, – пробормотала Нола, – смеется тот, кто смеется последним.
Отправив Королеву в темницу, Шамиссор перестал смеяться и замер в своей паутине. События развивались так, как он задумал. Одно только огорчало его: волю Королевы так и не удалось сломить. Ему было досадно, что она все так же горда и независима, но он надеялся, что тюремный режим основательно подточит ее силы, и тогда из нее можно будет вить веревки. «Жалко, что ее нельзя умертвить», – подумал он, покачиваясь на тенетах.
Тирал лежал в своем огромном логове на груде мягких шкур. Вокруг находились верные слуги, готовые мгновенно выполнить любое его желание. Казалось, Тирал с самого утра не сошел с места, ожидая Короля-Льва.
– О-о, дорогой сосед!
Морда Тирала осветилась довольной усмешкой, когда он увидел, насколько измучен Симба. Властитель встал и пошел навстречу гостю:
– Проходи, пожалуйста. Наверно, проголодался?
Он сделал знак слугам, и, едва Симба улегся, ему был подан кусок свежего мяса. Тирал одобрительно смотрел, как Король ест. Пища была невыразимо вкусной, она восстанавливала силы, по жилам растекалось живительное тепло. В ответ на вопросительный взгляд юноши Тирал сказал:
– Это все тебе. Я сыт. – Он поманил одну из сидевших под сводами пещеры птиц: – Спой что-нибудь нашему гостю.
Желтокрылая птица, усевшись перед Королем-Львом на пол, запела чистым, высоким голосом. Тирал откинулся на шкуры и с умиротворенным видом прикрыл глаза. Симба был так голоден, что пения почти не слышал. Вместе с тем, несмотря на голод, он не торопился набивать желудок. От чересчур обильной пищи клонит в сон, а чутье подсказывало ему, что предстоящий разговор примет серьезный оборот.
Когда Симба поел, птица замолчала. Тирал будто проснулся. Он посмотрел на гостя с улыбкой благодетеля.
