— И что мне теперь делать? Как это вообще происходит?
— Свяжутся, вызовут, все расскажут: и куда, и в какое время.
— Ох! — сказал я.
— Да не вздыхайте так тяжко. Не смертельно совершенно. У вас еще десять дней на апелляцию, так что гуляйте, наслаждайтесь жизнью.
— Тут уж, насладишься!
— Не трусьте, Артур. Бывает. Я сам туда не загремел по чистой случайности — Страдина убили. Причем в Закрытый Центр!
Я хотел было возразить что-то вроде «одно дело приговор от Страдина и совсем другое от Эриха Павловича», но меня ослепила вспышка света. В плечо словно врезался раскаленный нож.
Кто-то дернул меня вниз, я упал на белую плитку тротуара. И меня залила боль.
А потом тьма.
Я открыл глаза и увидел белый потолок, лазурный квадрат окна с зеленой бахромой деревьев по нижнему краю, квадратный солнечный блик на белой же стене и над кроватью квадратную лампу биопрограммера. Я не сразу понял, что биопрограммер медицинский. Мне отец рассказывал, что в Психологических центрах такие же стоят.
Плечо болело. Не радикально, но чувствительно.
Потрогал больное место — повязка.
Попытался сесть на кровати, и плечо резануло как каленым железом.
Застонал я, или мои моды передали врачам сигнал о моем состоянии, однако дверь открылась, и вошел господин средних лет в светло-зеленом халате.
— Лошарь Игорь Николаевич, — представился он, — ваш лечащий врач.
И я не сразу осознал, что «лечащий врач» означает в данном случае именно лечащий врач, а не психолог Центра.
— Очень приятно, — сказал я, изобразив вымученную улыбку.
— Больно? — спросил он.
— Немного.
Видимо, он послал сигнал на биопрограммер, потому что боль начала отступать.
— Что с Александром Анатольевичем? — спросил я. — Он жив?
— Сейчас да.
Я не смог оценить специфический медицинский юмор и взглянул на врача с некоторым удивлением.
— У него была остановка сердца, клиническая смерть, — пояснил Игорь Николаевич. — Он сейчас в реанимации. Его орден спас. «За заслуги перед отечеством». Алмазная звезда отразила луч импульсного деструктора, а так бы мы его не откачали. Вас и задело отраженным лучом.
— У меня тоже была клиническая смерть?
— Нет, но с рукой пришлось повозиться. Кость задета. Так что поосторожнее, без резких движений, пусть моды делают свою работу.
— Спасибо, вам. Все остальные живы?
— Погиб его телохранитель, Олег. Он вас бросил на тротуар и накрыл собой. Тут уж мы ничего не смогли сделать, его просто сожгли. И есть несколько легко раненых в толпе журналистов. Там же местные красоты отражают все: и ступени белые с вмонтированными фонарями, и плитка тоже белая. Луч и гулял туда-сюда несколько секунд.
