Буддисты, конечно, могут поспорить. Но согласитесь — интересно?
Помнится, дон Хуан говорил Кастанеде, что лучший твой советчик — твоя смерть, она всегда рядом — за левым плечом. И правда — пробовала. Всегда можно в трудный момент через плечо спросить ее, и советы — хороши. Особенно когда дело касается важных выборов, вроде как судьбоносных. Спросишь ее, она говорит: могу завтра прийти неожиданно, что тогда? Покрутишь вопрос — и понятно становится. Вот, помните, мы про целесообразность говорили? Тут похоже. Хочу я сад посадить, но думаю денег сначала подзаработать. А если завтра машина переедет, что останется: дерево одно посаженное или месяц в конторе проведенный…
Еще у меня был интимный момент в жизни, но с вами хочется поделиться. Усыновила я ребенка. Многие мне говорили тогда — не торопись, подумай, жилья нет, матобеспечения тоже, а если с тобой что! Вот это «а если с тобой что» и оказалось лучшим советчиком. Просыпаюсь я утром, вижу его улыбку и понимаю, что можно и помереть завтра — этот день у нас с ним уже есть.
С-мерить. Она — хорошая мерка. Или, вернее, у нее они есть — мерки, меры, мерила для всего в нашей жизни, для поступков, достижений, дел, отношений, ценностей…
Итак, она перестает быть такой уж страшной. Просто мера. Нашей этой жизни, и не только длины ее, но и многих других качеств.
Рам Дасс организовал проект «Умирание» и сам активно в нем участвовал (слово «активно» странно тут звучит, правда?). Вот как он описывает свой опыт: «Эта помощь заключалась в предоставлении ряда услуг — таких как помощь в исполнении последних желаний или выбор медицинских служб (я бы добавила — спасение от них). Но, помимо этих практических функций, наша основная работа заключалась в том, чтобы просто быть рядом с умирающими и стараться дать им то, в чем они нуждаются. В своих первых опытах, связанных с пребыванием у смертного одра, я просто сидел в больничной палате…» (тут я задумалась об «одре», именительный падеж знаете? А смысл? Ну, чуть позже узнаете, как это несовместимо — одр и больница). «…ужасаясь ненормальности отношения нашей культуры к смерти». Да уж. Жаль, что это теперь — нормальность. «Умирающий человек окружен ложью и лицемерием, лишен выразительной поддержки тех, кто мог бы его понять… Когда я входил в палату к умирающему, я видел, насколько собравшиеся у его койки люди погрязли в реакциях на свои страхи».
Умирающему тяжело, больно, страшно, и ему нужна поддержка в принятии смерти.
